У: Дел мильон. И даже есть приятные. Например, надо уже таки подготовить программу на поэтический вечер послезавтра. Ещё я себе на день рождения в качестве подарка готовлю большущий … чирей на бороде, на подбородке. Он как раз-таки должен созреть послезавтра. По моим ощущениям. Выдающиеся достижения в области любви к себе! В этом году я просто себя превзошла. 
ЛШ: Но, возможно, это просто для равновесия? В чём-то был перекос. И эта болячка собой привносит равновесие в твою жизнь?
У: Я думала об этом. Да. Она очень эффективно меня «усмиряет». Так что, на радость Ане, я не могу больше выпендриваться и важничать: с таким то подбородком. 
Хотя, ты знаешь. Наверное, даже это мне не мешает задаваться. Как ты можешь слышать.
ЛШ: Я бы даже сказал, что ты делаешь это теперь «нарочито». Словно в доказательство своей способности.
У: Ну, пока так. По-другому не получается пока что.
Но, знаешь что, я хотела задать тебе кое-какие вопросы. Сегодня не буду болтать лишнего. По крайней мере, это я попробую сделать: меньше болтать.
ЛШ: Хорошо. Какие вопросы.
У: Наверное, для честности надо бы начать с вопроса Альфира, который «залежался» уже в «долгом ящике»: в комментарии к записи аж с той недели.
ЛШ: Давай его сюда. Вопрос. 
У: Да. Сейчас. Я его скопирую прямо оттуда.
Вот он: «Насчёт "тонкого льда".
Получается нейроны передают не только электромагнитные сигналы
Но и эфирные?»Напомнить, о чём это? Мы говорили про то, что вы используете для коммуникации некую «нейросеть»…
ЛШ: Я помню. Спасибо.
Сами по себе нейроны не «передают» эфирных сигналов. Дело в том, что в определённом диапазоне частот нейроны улавливают и ретранслируют информацию, которая распространяется в эфире. Да. Но средство работы самих нейронов – это электрические импульсы (и соответственно, передающие их волны). Импульсы «кодируют» и «декодируют» информацию, которая транслируется в эфирном срезе. Да. Но передаётся она по принципу радиоволн, как я уже раньше говорил. Только в других частотах и с помощью электро-колебаний, которые вызываются не электроприборами, а непосредственно нейронами мозга. Если тебе так понятнее.  Нейроны – это передатчики и ретрансляторы в этом смысле. Но волны проходят не по ним, а с их помощью.

(источник изображения тут: https://i.ytimg.com/vi/VZejgghDuro/maxresdefault.jpg)

Хочешь, можешь ли ты что-нибудь сказать мне?
Жутко больно, неуютно в теле
Мне, что даже не могу я спать. Нет.
Не канючу. Не прошу. Сейчас – не в теме…
Но ведь боль на что-то мне даётся…
Пережить её – пройти сомнения
И опять взойти в самой себе, с восходом солнца
Как всегда… Не ясно тем не менее,
Есть ли тебе что сказать, когда мне туго:
Трудно мне понять саму себя.
И ужасно не хватает друга…
Тошнота мне бьёт под дых, дробя
Мою веру в душу, веру в чудо:
В дружбу, в нежность, в божью правду и в любовь...
В этой боли что ещё забуду?
Что ещё откроет эта боль?..

Голова так сильно болит, что не могу спать. Пробовала. Честно. Но не могу. Ещё и домашние меня не поддержали: допустили, чтобы Глаша меня разбудила, как раз, когда я заснула и немного отключилась от мигрени.
Я знала, что она придёт, мигрень. Она почти всегда приходит при таких обстоятельствах. И я снова и снова проигрываю этот сценарий.
Вчера мне… с твоей помощью, удалось не погрузиться в мигрень. Сегодня я не могу. Боль уже сильнее меня.
ЛШ:
У: (из под пальцев дважды вылетел смайл поцелуя. Но я его стёрла, упрямо).
И зачем я это написала?
Нет никакой мамы у меня, которая пришла бы и сказала: «Давай, поцелую, и всё пройдёт», . Глаша пытается так делать. Но она совсем мне не мама. И я не хочу поэтому поощрять её в этом направлении. Хотя она так делает с тех пор, как научилась ходить. И очень упорно. Вот уже все эти годы.
А сегодня я запустила в неё подушкой. Потому что она пришла (возможно и для того, чтобы поцеловать меня), когда я было задремала, отключилась от боли. Она меня дёрнула, и мне болью пронзило голову и шею. Я ощутила отчаяние. Бросила в неё подушкой. Не попала, конечно (так как бросала я, не размыкая глаз от боли). Да и попала бы, наверное, ничего бы не случилось. Но Глаша расстроилась, не надо говорить.
А теперь вот вернулась и спит в моей кровати. Сказала, что «обожает меня».
Жутко мне как-то. И больно в разных местах тела с разной интенсивностью.
Можно попробовать выпить таблетку. Но я не хочу. Что-то со мной не так. Почему я не хочу пить таблетку – сама не знаю. К тому же, я не знаю точно, какую именно лучше всего выпить. Вот и не пью никакую.
Подумала даже о Джамбавати, первой жене Кришна-Каумара, которая умерла от инсульта. И он, Кришна-Каумар, назидательно и в красках мне рассказывал, как это было. У них ведь тоже было четверо детей. Один сын, правда, умер в юности. Это Джамбавати и подкосило…
Но она была трудоголик. И это, видимо – ключевое.
Прости, я очень много и бессвязно, кажется, говорю. Но так меня меньше тошнит.
Мне также кажется, что за эти полутора суток было слишком много всего. И у меня уже мозг просто не справляется с впечатлениями. Вот его, мозг, и тошнит…
ЛШ: Кстати, возможно, ты права. Возможно, это именно от перегрузки и не способности усвоить получаемую информацию своевременно.
У: Нет. Я не прошу ещё больше информации. Я просто пытаюсь расслабиться. Хоть как-то. Когда печатаю, вроде бы меньше болит голова.
ЛШ: Понимаю. Срабатывает некий рефлекс. Видимо .
У: Рефлекс «закреплённого удовольствия»: я испытывала много приятных эмоций, когда печатала так последнее время. И похоже это закрепилось на уровне рефлексов: печатаю = удовольствие.
ЛШ: Наверное, так и есть.
У: Вчера и сегодня было очень много всего. Но что бы что-то пробовать реферировать, мне надо напрягать мозг. А это выше моих сил сейчас. Я могу просто тупо быть в потоке.
Поэтому написался заглавный стишок. Который тут эпиграфом.
Может быть, у тебя есть что сказать мне? А я бы просто слушала. И печатала.ЛШ: Хм. (задумчивый смайл).
Но мне бы хотелось понять, что ты хочешь услышать.
Нет. Не говори. Я попробую сам понять.
У: Это ещё забавнее, чем я могла предположить: теперь я должна «услышать» и понять, что ты «пробуешь услышать и понять» от меня.
Прямо головоломка…
ЛШ: Но ты не головой «слушай». Тогда она не будет напрягаться.
У: Да. На это и расчёт (с моей стороны). Так что скажешь?
ЛШ: Дай мне пару мгновений.
У: ОКей.
ЛШ: Всё. Пиши.
Когда перегружена голова, то энергию надлежит спустить к сердцу. И я своим вниманием направляю свою энергию, (а вместе с ней и твою), на твоё сердце. И я слушаю его.
И я слышу, как у тебя напряжено всё в области сердца. Буквально физически.
У: Да. Я тоже это сразу ощутила. Хотя до этого чувствовала боль преимущественно в голове и шее. А тут ещё и в груди ощутила. Спасибо… (смайл озадаченности).ЛШ: Ну, подожди. Я только начал ведь.
У: Ты чувствуешь это всё через моё тело?
ЛШ: А как ещё я могу это почувствовать? Со стороны я ощущаю только то, что ты удручена и устала. Но чтобы понять лучше (глубже), что с тобой происходит, мне надо со-настроиться с твоим эфирным телом. И в нём есть информация (она практически передаётся как ощущения твоего физического тела) о том, что ты переживаешь «внутри».
Об этом я и говорю сейчас. Немного затрудняет процесс то, что ты отвлекаешь себя и меня на печатание. Придётся нам прерываться (да, как в «построчном» переводе). Иначе трудно. Ведь это не ментальная работа. А уже больше в со-настройке (более астральная).
Иначе говоря, тебе тоже надо уделить внимание этому процессу. В целительстве твоё внимание тоже будет необходимо (чтобы ты могла для себя «констатировать», что ощущаешь, и тем самым «позволять», разрешать себе исцеляться (немного с моей помощью ).
У: Я поняла тебя. Не знаю, что я вообще тогда смогу напечатать. А я ведь думала, что ты мне что-нибудь расскажешь…
ЛШ: Расскажу. Но пока только энергетически. А что из этого ты решишь напечатать – это уже не к спеху, наверное.
У: Ладно. Я согласна. Я предоставлю тебе своё внимание. Раз это необходимо.
ЛШ: Это необходимо сейчас тебе.
У: Поняла. Спасибо. Кстати, я уже ощущаю, что голова меньше болит…
ЛШ: Таки прояви внимание. Не спеши. И хотя бы на какое-то время перестань думать. Пожалуйста (я тебе сегодня весь вечер это говорю).
У: Поняла я.

(на изображении кадр из мультфильма "Иван Царевич и Серый Волк")

У: Всё началось с того, что мне стало интересно, как ты, через Ирину рассуждал о том, почему наши учёные уверены, что то, чего они не могут зафиксировать приборами, не существует. Что-то такое, я сейчас уже точно не вспомню подробности. Но мне понравился стиль твоей речи. Я тогда даже не запомнила, как тебя зовут, толком.
Вот МидгасКауса я как-то почти сразу запомнила. Мне кажется, что это оттого, что Ирина и Максим как-то выделяют его, что ли. А про тебя говорили не так уважительно, словно. Может быть, мне показалось?ЛШ: Не знаю. Мне трудно сказать что-то о том, что показалось тебе. Ведь это - твоё восприятие. 
Я не думаю, что они относятся ко мне «пренебрежительно». И вообще, я думаю, что они относятся ко мне так, как это наиболее подходит им и мне в нашем взаимообмене. Иначе говоря, меня устраивает их отношение .
У: Ты невероятно демократичен!
ЛШ: Да. Я такой (довольный смайл ).
У: И очень забавный тоже.
ЛШ: Ты находишь?
У: Вот какой тебе смайл к этой реплике приписать? Не знаю, как передать интонацию, с которой ты это спрашиваешь.
Я нахожу, да. Что ты меня веселишь. Значит, ты – забавный.
ЛШ. Так – понятнее. Спасибо. 
У: Разумеется, я не имела в виду, что ты «смехотворный». Это была бы злая игра слов. Хотя корни у слов могут быть похожи по их смысловому значению.
ЛШ: Опять ты с лингвистикой. Ты вроде бы что-то другое хотела затеять, насколько я понял?
У: Я хотела ещё сказать, (помимо того, о чём сейчас говоришь ты), что мне стало интересно посмотреть на тебя, когда кто-то в комментариях написал, что ты, ЛШ – красивый. Мне просто стало любопытно. В тот момент я не связывала то, что мне понравилось из стиля твоего общения (вышеупомянутого сеанса с Ириной) и тем, о чём они говорили. Я не поняла тогда, что это одна личность. Мне просто стало любопытно посмотреть: как они так тебя смогли разглядеть, и на основании чего строят свои выводы, с которыми ты даже кокетливо соглашаешься в онлайн-эфире.
ЛШ: Хммм. А я не должен был соглашаться?
У: Я совсем не об этом. А о том, что это слишком бросилось мне в глаза (привлекло моё любопытство). И мне захотелось на тебя тоже «посмотреть».
ЛШ: Понятно. Но я всё-таки не понимаю, был ли я не прав, когда сказал тогда им «спасибо» в ответ на комплимент. Разве это не так у вас делается?
У: Ты сделал всё совершенно верно, корректно и вежливо. Но в этом всём всё же была «слышна» нотка кокетства, что ли. Я не знаю, почему мне это так ощутилось и заинтриговало меня не меньше, чем то, что кто-то может тебя «видеть». (Как им это удалось?!)
ЛШ: Ясно. Спасибо. Я понял о чём ты говоришь. Да.
И что ?

(источник изображения тут: https://naked-science.ru/wp-content/uploads/2020/10/the-more-light-one-can-produce.jpg

У: Я поняла, что скучаю по тебе, когда мне не удаётся пообщаться с тобой более или менее осознанно хотя бы раз в сутки.
ЛШ:  (печальный смайл) и  (радостный смайл)
У: Поясни (недоумевающий смайл).
ЛШ:  (радостный смайл) - потому, что мне приятно знать, что я тебе нужен, что ты тоже ощущаешь потребность в общении со мной (тоже – как и я в общении с тобой, и да, пусть твои руки не дрожат, когда ты это печатаешь (радостный смайл)).
А  (печальный смайл) потому, что мне не очень приятно, что тебе грустно, и что я могу как-то быть этому причиной. Не грусти, пожалуйста.
У: Ну, это неоднозначная грусть. Она не всегда печальная, иногда она такая… сладостная даже, больше похожая на оттенок предвкушения чего-то хорошего.
ЛШ:  Это хорошо. Пусть она больше будет именно такой.
У: Я два раза зашла на кухню в забавные моменты мультика про Лунтика. Оба раза звучало резюме из мультика. В первый раз назидательный голос Пескаря Ивановича сообщал, что «девочкам вовсе не обязательно быть сильными и стараться всё сделать самим: потому что мальчикам приятно ощущать, что они достаточно сильные, чтобы помочь девочкам и позаботиться о них». 

ЛШ: Соглашусь. 
У: Это я таки поняла в тот момент, когда выслушала это назидание. Что ты как раз согласен с ним. А мне необходимо сознательно себя приучать к этому пониманию. Многие годы этой моей жизни уже. Имеются некоторые детские травмы, видимо, мешающие мне так себя ощущать естественным образом.
ЛШ: Ты предлагаешь сейчас «поговорить об этом»? (радостный смайл)
У: Не совсем. Хотя бы потому, что я хотела ещё рассказать и о второй, резюмирующей уже другой мультик, реплике Пескаря Ивановича.
ЛШ: 
У: В следующий раз, как я зашла в кухню, добавить себе ромашкового чая, он, Пескарь Иванович, возвещал: «Так жаба Клава узнала, что она – очень красивая жаба: образец изящества и грациозности».  Это было очень смешно. Для меня в этом слышался явный курьёз (если не сарказм). В том мультике речь шла о том, что жаба Клава – обыкновенно очень нелепый, громоздкий и слегка неуклюжий персонаж, напоминающий этакого ребёнка-переростка, решила, что она не красивая. И загрустила было от такой рефлексии. Но тут ей посчастливилось повстречать у себя на пруду лягушку-мальчика, прискакавшего с какого-то другого, видимо, пруда. И этот лягушонок (жабчонок или как они называются – юные самцы жабы), влюбился в жабу Клаву. В его глазах она действительно была очень красива: «образец изящества и грациозности».  И они радостно скакали и плясали по листьям кувшинки на пруду. Вот такая забавная история любви жабы Клавы.
ЛШ:  Очень метафорично. Такие мультики у вас показывают малышам?
У: И, как видишь, их родителям. 
Я как раз думала сегодня о том, почему, говорят, что красота – «в глазах смотрящего». Я размышляла о том, как мне «нарисовался» образ Дикеи. И что я сама, будь я молодым, прекрасным ангелом (ну, куратором или целителем или ещё каким-нибудь ) вряд ли бы влюбилась в такое существо. Не то, чтобы она была совсем не красива…
ЛШ: Попрошу…
У: Я понимаю, что ты хочешь. Я не хочу принижать твоих чувств или того высокого мнения, которое ты хранишь о ней.  Я хочу лишь сказать, насколько это субъективно: то, кого мы считаем привлекательными для себя. Зачастую – очень субъективно.

(на изображении кадр из мультфильма "Лунтик и его друзья")