О любви к себе

Хотела написать о добре, но вспомнила, что еще раньше хотела написать о «любви к себе». Вот и решила связать одно с другим.

Еще, перед тем, как я начну да и разойдусь, хочется выразить намерение: я заметила, что в том, что я излагаю, часто просвечиваются нотки язвительности. Вот сегодня мне бы хотелось это заменить чем-то более позитивным, что ли. Если мне это удастся, то я буду считать это упражнением в том, о чем пишу – о добре и «любви к себе». Ну и если занудство заменит язвительность, то это тоже не поставлю себе в «зачет», а приму к сведению, как очередную увертку от откровенной доброжелательности.

 И я намерено не поставила в кавычки первое, в отличие от второго. Поэтому со второго и начну.
Я думала о том, что многие «нью эйдж» термины вошли в обиход большинства людей, с которыми я общаюсь почему-то (почему я с ними общаюсь – уже отдельная и наверное личная, психологически обусловленная тема). И это имеет свои последствия. Как и все слова, употребляемые нами по привычке, многие из этих терминов перестали иметь какую-либо знаменательную ценность. То есть, их содержание не отражается их употреблением. Так происходит с «осознанностью», которая затыкает большинство дыр в понимании предмета или происходящего. Так случилось и с любовью. А уж с «любовью к себе» - вообще произошла отдельная история.

Эта история сводится примерно к следующему. Сначала (где-то на некотором, не прослеживаемом мною, рубеже человеческой истории) мы озадачились пониманием того, что есть «себе» или «я». Это случилось, видимо, в связи с развитием нашего интереса к созерцательности в сочетании с упражнениями в абстрагировании. Так вот на практике получилось, что мы создали некую абстрагированную модель «себя», которую пристально созерцаем. Почему модель? Потому что созерцать себя – невозможно. Можно рассматривать и даже любоваться разными проявлениями того, что является ипостасями «себя» - то есть, некими проявлениями, уже в развитии, но самим источником любоваться как собой мы не можем. Потому что им мы являемся. Мы смотрим в зеркало, чтобы увидеть свое отражение. Да, мы видим некий объект, который признаем как образ, передающий черты нашего физического аспекта. Но сам субъект – тот, кто воспринимает – не может воспринимать себя самого. Все, что нами воспринимается, становится объектом восприятия. Все, что способны распознать наши сенсорные приспособления и когнитивные устройства, а так же наши прочее оборудование, которым мы себя оснащаем для познания – все это находится в поле «объективного» - того, что мы познаем. Сами же мы остаемся субъектом – тем, кто познает. Не важно, с чем или с кем мы себя при этом отождествляем. Потому что сам факт отождествления также осуществляет перенос с источника на модель.
Так же и все чувства и эмоции, что мы испытываем «по отношению к себе», направлены на модель нас. Некоторые говорят об этом, как о «личности» (в отличие от сущности). Я решила представить это в других терминах, чтобы избежать употребления слов, которые могут привести к неосознанной фильтрации информации.

Мы можем «жалеть себя», «восхищаться собой», «одобрять себя», «уважать себя» или даже «холить себя и лелеять» - но все это будет направлено на некую модель «себя»: на то, что мы собой «назначаем».

Я помню, как в детстве мне говорили: «Юлечка, посмотри на себя…» - и далее по тексту. Подводили меня к зеркалу, где я видела странную девочку. При этом, когда меня называли по имени, я долго думала, к кому же обращаются, и кто такая эта Юлечка. Мне было очень странно, что меня определяют как некий персонаж, которого называют этим, непонятно почему данным ему, именем и отождествляют с существом, отражение которого я могу наблюдать в зеркале. И тогда я озадаченно подходила к трюмо и разглядывала то, что там видела, размышляя о том, как могло случиться, что Я вдруг свожусь к этому непонятному мне, отражаемому в этом предмете, человечку. У меня не было никаких особых чувств к этой девочке – ни восторга, ни отторжения, ничего, что можно было бы охарактеризовать как одобрение или не одобрение. Скорее – недоумение: Как Я могу быть этим?! Я – все то, что я чувствую, все, что я знаю (пусть и не умею еще систематизировать и конвертировать в принятые мыслеформы и словесно-речевые конструкции, и даже – в знакомы для этой обстановки образы, как Я могу сводиться к этому – к этому имени и к тому, что видно в отражении?! Этот вопрос, наряду с некоторыми другими, о которых можно порассуждать при желании отдельно, не давал мне покоя с тех пор, как меня впервые подвели к зеркалу – насколько я могу помнить, то есть, когда я смогла там увидеть хоть что-то, что зафиксировалось в моем сознании как значимое. Потому что было время, когда меня совершенно не интересовало то, что мне в нем показывали, как и имя, которым это называли.

Все, что я знала о «себе», было трудно отформатировать в контексте действительности, в которой, как я могла наблюдать, живут мои близкие и дальние люди. И потребовалось время, чтобы «трудности перевода» начали представляться мне хоть сколько то преодолимыми.

Как тут говорить о любви к себе?

Что мне необходимо любить как себя? (если уж говорить о необходимости «любви к себе», как нас убеждают в этом новомодные веяния в психологии и философии нью-эйдж).

Я ЯВЛЯЮСЬ собой. И этого вполне достаточно. Мне не требуется какое-то отношение к «СЕБЕ», по той простой причине, что, являясь собой, я уже выражаю все, что необходимо. И тут мне хочется остановиться на одном слове – да! слова,слова,слова – как без них выразить течение отформатированного речевым мышлением опыта? Сегодня мне представилось, что прекрасно было бы создать фильм, в котором показать, как происходит телепатическое общение – когда образы транслируются без кодировки в слова, а иногда и без конкретизации в предметы или символы… Наверняка, современная техника позволила бы создать что-то такое! И еще в сценарии можно было бы рассказать о том, как ясновидящие телепаты общаются с детьми, у которых такие способности проявлены с рождения и не блокируются «воспитанием». Утопия, да? Но это показалось мне таким красочным, сочным, красивым… Вот бы еще нашелся кто-то, кому бы захотелось воплотить такую идею и поделиться опытом такого восприятия реальности, пусть и упрощенным до кино...

Но я отвлеклась. Я хотела остановиться на слове «являюсь». Я «являюсь собой». Это значит, что есть явление, которое можно назвать мной. Или же это может означать, что я произвожу некое действие, которое можно назвать «явлением меня» – то есть, деланием «меня» доступным, «явным». Вообще, сам корень «яв» - отдельная, глубоко эзотерическая тема. Но явление себя – так говорят о Божественном. «И явился им Бог», например.

И вот я – я являюсь собой. Поэтому «другие», тоже являющиеся собой, могут распознать меня каким либо способом, как меня. А уж по каким признакам они способны это делать – это определяется их арсеналом умений к восприимчивости, если можно так сказать. Мы видим то, что понимаем. Или то, что знаем. Или то, что вообще способны воспринять. Дальше начинается мистерия…

Люди в современном обществе – скажем, те люди, которые живут в Москве вот сейчас – это не однородный «человеческий пласт». И я не стану рассуждать о том, «как было раньше» и «как стало теперь». Просто проведите небольшой эксперимент, если вы не замечали этого прежде. Обратите внимание на то, какой контингент людей едет в одном с вами вагоне в метро, или в автобусе, и проведите параллель с вашим настроением и самочувствием на момент поездки. Сделайте это не однократно, а так, чтобы увидеть в этом определенную взаимосвязь. Это простое упражнение поможет пронаблюдать, как мы «окружаем себя», если угодно, схожими по «вибрациям» людьми – теми, кто так или иначе попадает в наш «контекст»: кто-то из пассажиров может озадачить нас, кто-то – бросает вызов нашим привычкам, кто-то вызывает завить, кто-то – сочувствие или глубинную симпатию, и так далее.  Даже наше безразличие – наше игнорирование всех или определенных пассажиров, выдает нашу степень отстраненности или даже сопротивления по отношению к определенным аспектам их воздействия – их энергий – на нас. Каждый отдельно взятый пассажир, как и все они вместе представляют для нас нечто «распознаваемое», в контексте нашего опыта. Но вряд ли удастся встретить в своем вагоне инопланетянина. А даже если он там и едет, то мы, скорее всего, увидим его как кого-то, кто будет нам «понятен» до той или иной степени. Когда нам встречается в жизни кто-то или что-то, выходящее за рамки привычного для нас, наше восприятие делает резкий скачок за «свои пределы», и вся картина мира для нас меняется тут же. Это может переживаться как шок, как «перезагрузка», как обновление или «измененное состояние сознания». Вариантов адаптации наших когнитивных систем может быть много. Но потом новое встраивается в уже «усвоенные модели» и ассимилируется общей, устоявшейся системой восприятия «окружающей действительности» (в этом ключе – путешествия необычайно полезны для освежения сознания)…

И каждый раз при таком обновлении случается сознаваемое или неосознанное переосмысление того, что мы считаем «собой». Мы находимся «в одной связке» со всем, что окружает нас. При этом сами мы, как источник собственного сознания, являемся «воспринимающими» все, кроме самих себя. Мы можем воспринимать даже «собственные переживания», но для этого мы уже «отстраняемся от них» до степени, позволяющей нам их «воспринимать». Переживая что-то «безраздельно», мы не в состоянии транслировать это во что бы то ни было, что можно изложить словами, передать образами или как-либо еще. На то оно и «безраздельное» - оно неотделимо от самого нашего «бытия», коим, собственно «Я» и «являюсь». И геометрия «глубины» или «объемности» этого «явления» меня бессильна в адекватности передачи опыта.

Так вот, явление меня – самодостаточно. Пусть и модели, производные от этого явления, могут быть весьма далекими от некого «идеала» или «совершенства» и даже от «достаточности». Но речь не об этом. Речь о том, что «любовь к себе» - понятие надуманное, концепция, основанная на моделировании и абстрагировании. Ни первое, ни второе не плохо, отнюдь. Но оно не имеет отношения к тому, что я, как явление, не нуждаюсь в отношении «меня» ко «мне». Если так понятнее.

Есть другой аспект этого вопроса, о котором мне хочется поговорить. И он должен привести меня к теме «добра». И пусть добро будет без кавычек. Не потому, что оно, добро, лучше или хуже любви. А потому, что добро, переведенное в человеческое качество доброты, создает опыт, иллюстрирующий то, что мы привыкли понимать под «любовью» в большей мере, нежели некое концептуальное упражнение в «любви к себе».

Этот другой аспект – это то, как, в каком качестве я воспринимаю свои проявления: все модели, так или иначе характеризующие то, почему я могу себя распознавать. И тут появляется еще одна тема. Одно дело, когда я говорю о том, как меня «распознают» другие: по каким признакам другой способен выделить меня из общей «массы» чего бы то ни было – людей, предметов, энергии … И уже другое – как я сама себя из всего этого выделяю. А тут уже мы приближаемся к «отношению к себе». Но теперь уже – с другой стороны. Выявление «себя» - это не совсем концепция. Это, скорее, упражнение в познании. Оно подразумевает умение различать нюансы в качестве, если угодно «энергии» - в качестве того, что мы воспринимаем. А воспринимаем мы разную информацию (пусть тут информация будет синонимом «энергии», поскольку она тоже имеет определенный «заряд», окрашенный контентом). Мне не хочется тут детализировать разные «уровни» или «срезы» в восприятии, доступного мне или еще кому-то. Это уже была бы отдельная статья. И, «если будет на то воля Аллаха», может и она случится в свое время. Но я хочу остановиться на том, что «распознавание себя», как «отличного» от «не себя» издревле было излюбленным упражнением для многих искателей (искателей «истины», «пути», «Бога», «Себя», в конце концов). Потому, наверное, что именно умение опознавать качество или качества «энергий», характеризующие мои эманации в отличие от всех прочих, позволяет ориентироваться в мире множества – множества не только «объектов», но и – что более ценно – «субъектов». И я, опять-таки, намеренно ставлю в кавычки оба термина, чтобы допустить возможность относительности использования и первого, и второго в разных контекстах.

И это умение можно назвать дискриминированием. У него нет позитивной или негативной коннотации. А оно просто передает само, если угодно, действие: выявление характерных признаков определенной энергии. И поскольку мне уже приходилось сталкиваться с трудностями в употреблении слова «энергия» вне контекста физики, то я хочу уточнить, что под «энергией», помимо информационного аспекта, я подразумеваю в этом случае некую первичную эманацию Меня, уже далее приобретающую свойства, становящиеся распознаваемыми и трактуемыми на разных этапах их преломления о прочие «энергии». Получилось вот так замысловато. На проще – пока не хватает гениальности. И эта самая моя энергия «делает» меня, как Бытие, единое со всеми и всем сущим на определённом уровне, отличной (отличным «мной»), от всех прочих «я». И эти мои энергетические свойства, если угодно, и составляют мою «жизнь», если говорить о ней без привязки к привычной временной шкале и пространственным координатам.

Мне в школе было очень странно, когда учительница биологии, посвящая нас, шестиклассников, в «тайны науки», объявила, что жизнь – это белок. Это меня даже шокировало. Учитывая, что большая часть людей ест белок, который, по очень многим признакам живым назвать просто язык не поворачивается, то выходит просто какая-то несуразица. Так это было воспринято мной на первом школьном уроке биологии. Примерно так же, хоть и с разнообразием дополнений, воспринимается эта концепция «жизни» мною и сейчас.

Для меня жизнь – это констатация опыта субъекта. Когда такая констатация субъектом его опыта заканчивается, то можно сказать, что он не живет более. Но кто за субъекта это может сказать – это уже другой вопрос. То есть, отсюда, «смерть» - это констатация окончания восприятия трансляции опыта от субъекта, то есть – превращение его исключительно в «объект». Тело, перестающее быть инструментом трансляции моего опыта, перестает быть мной, субъектом. И остается в мире «объектов». И тогда другие субъекты могут констатировать явление под названием «смерть».

Поэтому, моя жизнь, моя энергия – неразделимое со мной мое «свойство», делает меня мной. Так я являюсь собой.

Ощущение «себя» «собой» - это уже другое. Тут многое может трактоваться в психологическом ключе. Но то, о чем я хочу сказать – это вкус. Ощущение уникального вкуса своей жизни. Опыт при этом может быть разнообразным. Но то, что это опыт – переживание всего, что можно переживать – «накладывается» на «канву» моего уникального свойства – моей энергии, делает его отличным от любого другого сочетания подобных компонентов, составляющих его. И тут уже есть вкус восприятия. Этот вкус ближе всего к «любви» к «себе», если угодно. Это - «смакование» жизни. В нем проявляется палитра разнообразия оттенков всех возможных переживаний, вне зависимости от того, имеют они «позитивную» окрашенность, или «негативную». И я не стану говорить о «сладкой боли». Об этом я говорила раньше, «про любовь и «давание» (Любить). Я лишь скажу, что «смакование» является атрибутом соответствующей степени единения со всеми возможными аспектами проживаемого опыта, опять-таки, не зависимо от их контекстной окрашенности в «негатив» или наоборот. Смакование в этом смысле стоит за «двойственностью» трактовки опыта. Да, смаковать зубную боль … это – вызов? Уровень? Бред? – как угодно, каждый находит свои ответы на эти вопросы. На это мы и разные индивидуальности.

Но я просто говорю о вкусе к жизни как о том, что видится мне как наиболее подлинная «форма любви к себе». То есть, это то, что я лично согласилась бы расценивать как таковую форму, если бы «себя» можно было «любить». И это – умение. Я замечаю в некоторых людях, развивших умение смаковать опыт, интенсивность их энергетического присутствия: их практически невозможно «пробежать мимо». Так, словно их время течет медленнее, а их пространство – более конденсировано. Это все – слова, да. Но только так мне удается передать свой опыт восприятия таких людей.

А когда мы «воспринимаем» других (людей, животных, растений, невоплощенных существ), мы всегда приходим во взаимодействие с их энергией, их свойствами. В этом взаимодействии неизбежно происходит «переформатирование», пусть и незначительное, того, как мы «воспринимаем себя».

В этом ключе мне хочется вспомнить фразу из фильма, вышедшего не так давно – «Облачный Атлас»  из «послания Сонми», девушки-фабриканта, то есть субъекта, которого большинство прочих субъектов по сюжету считали правомочным воспринимать исключительно как объект: «Существовать - значит быть воспринятым. А значит, познать себя единственно возможно через глаза Другого».

И мне кажется, точнее, мой опыт таков, что в этом и кроется ключ к пониманию добра и доброты.

Ну, как-то так.

Сегодня сестра моя (Таланта, то есть) не слишком была ко мне благосклонна. Отсюда - результат.

Поэтому, если вы дочитали до этих слов, благодарю, и не обессудьте. Ваши глаза, скользя по этим буквам, познают Меня и, таким образом Вы – кто скользит глазами, познаёте, если это возможно, Самих Себя.

А любовью мы являемся. Но об этом – можно и полемизировать. Хотя это вряд ли что-то изменит.