Движение в потоках времени и трагедия планеты Аштара (62)

Сегодня опять было путешествие в световом теле с Ириной на корабль Аштара Шерана. Ирина так хорошо перед этим рассказывала о том, для чего и как мы создаём световое тело. И про сон рассказывала много: чем сон отличается от осознанных астральных путешествий. Я как раз очень свежо помнила многое из сегодняшних снов в этот момент. Поняла, что для меня главное – в «управлении»: когда я ощущаю засыпание, то, да, как она и сказала, образы начинают разбегаться от меня в рассыпную, и уже не могу отслеживать каждый из них, не хватает осознанности.
Сейчас хотела записать кое-что из путешествия сегодня на корабль Аштара, пока это свежо в памяти.
Я уже вот «пожаловалась» тебе, что ничего не успела из того, что хотела…
ЛШ: Кроме главного – пообщаться с Аштаром Шераном, собственно  .
У: Да, я слышу твою улыбку за этими словами. И да, я согласна, что это – главное в этом путешествии было сегодня. И согласна с тем, что ты сказал мне, когда мы покидали корабль, что успеть «побывать в прошлом и на другой планете» - за полчаса – это много. Да. Я получила ответы на вопросы. И ценю это. 
ЛШ: Рад это слышать. Не хочешь ли ты реферировать по порядку?
У: Хорошо, я попробую.
В начале, когда создавалось световое тело, я сказала тебе, что хотела бы сегодня опять повидаться с Аштаром Шераном, но и ещё увидеть Ирину мне хотелось. И ещё были кое-какие вопросы к АгаАшалю. И раз он работает на корабле Аштара, я подумала, было бы «уместным» там встретиться. 
ЛШ: «Наполеоновские планы».

(источник изображения А.Ш. отсюда: https://melfiorblog.files.wordpress.com/2022/03/ashtar-sheran.webp?w=600)
У: Понимаю уместность твоей иронии. Время в астральном путешествии течёт совсем иначе. Иногда – растягивается, так, словно прошла его уйма за какие-то полчаса, а иногда, как вот сегодня, полчаса пролетают как какие-то три минуты.
ЛШ: Думаю, ты находилась в «субъективном» времени в поле Аштара. И это тоже могло повлиять на твоё восприятие времени.
У: Кстати, я его спросила, где ты. А он сказал, что тебя «с нами нет». Он не пригласил тебя сегодня «внутрь» своего поля.
ЛШ: Как и в прошлый раз.   Но я не в обиде. Я понимаю свою там «неуместность». 
У: Да. Ты прав, наверное. Но мне было бы спокойнее знать, что ты не был далеко.
ЛШ: Я и не был далеко. Ты ведь смогла тут же меня обнаружить, начав «выходить» из поля Аштара. 
У: Спасибо тебе за это. Но по порядку. Да. По порядку я попросила тебя вести нас. Ты добродушно согласился. И мы очень быстро добрались до корабля. Опять до основной «палубы», как и в прошлый раз. И ты пояснил, что мы этого не делали прежде потому, что я (я ли?) стеснялась ходить в твоём обществе по таким «людным» местам на корабле… Я даже начала припоминать, что в самых первых путешествиях у меня были такие мысли, мол, кто я такая, чтобы ходить по кораблю АШ в твоём обществе. Но теперь я кажется привыкла: к хорошему быстро привыкаешь.
ЛШ:   смайл. И ты больше не стесняешься меня (моего общества)?
У: Не сказать, чтобы я стеснялась тебя раньше. Мне просто было не удобно, что я могу тебя собой компрометировать: какая-то непонятная я рядом с тобой…
ЛШ: Видишь, работа над собой у тебя имеет определённые результаты уже сейчас.   Ты уже не «какая-то непонятная» а вполне «понятная» себе на корабле Аштара. И моё общество на нём тебя не пугает (моё присутствие рядом с тобой).
У: Оно и раньше не пугало, говорю же. Просто я думала о том, что могу быть неуместна рядом с тобой для кого-то на корабле.
ЛШ: Теперь ты уже много с кем познакомилась на корабле. И никто из них не выразил никаких подозрений в твоей уместности.   Как ты могла это ощутить.
У: Более того, я ощутила от них неожиданно приятное приятие   (какая-то однокоренная тавтология сложилась). Но это так и ощущается: меня принимают так, словно бы давно ждали и рады, что наконец я пришла. Это очень трогательно. В случае с Аштаром Шераном – наиболее трогательно.
ЛШ: И сегодня, как я ощутил, ты поняла – почему так. Мне не терпится об этом послушать. 
У: А ты сам не узнавал?
ЛШ: Это важно ли сейчас? Давай ты уже расскажешь. 
У: Ясно всё с тобой. Хорошо. Я расскажу.
Когда мы «пришвартовались» к основной палубе и я ощутила «её у себя под ногами», если можно так сказать, мы очень быстро прошли буфер, который в тот раз я заметила, а сегодня – почти нет. Но я успела попросить тебя не исчезать внезапно: не убегать на встречу с кем-то, оставляя меня одну, сразу же, как мы зайдём в зал.
ЛШ: Не думал, что тебя это так тревожит. Но я согласился. Хотя, моё согласие в данном случае ничего не решало. В зале ты уже находилась в общем энергетическом поле, и это поле уже распоряжалось тобой само – по-своему. 
У: Я это ощутила. У меня пришла аналогия в ощущении с тем, как в Москве иногда попадаешь в «человеко-поток» (где-нибудь в метро в час-пик или в другой толпе). И это поток уже тебя сам несёт. Но тут я осознавала, что меня притягивает в этом общем поле сознающих энергий, которое я не различала по индивидуальностям сегодня, меня притягивал его эпицентр: ярко-белое свечение. Я поняла, что там меня ждал Аштар Шеран. И я поддалась этому притяжению.
ЛШ: И уже сама отпустила меня.
У: Да. Я потеряла тебя «из виду», потому что в моём сознании превалировало притяжение от этого свечения. И когда я приблизилась к нему, я не сразу распознала за ним Аштара, хотя и была уверенна, что это он. Я сперва как бы «втекала» в его поле, сперва – более разряженное, потом всё более интенсивное. И я в один момент спросила: «Это ты, Аштар?» И тут же увидела его. Он проявился прямо сразу со своим именем.   И я осознала, какую силу имеет имя в таком случае.
Я поприветствовала его. Ощутила его теплоту, его душевное расположение. И попросила его показать мне, как он выглядит. Потому что я понимаю, что вижу его в своём субъективном восприятии. Тем более, что мы обозначились в наших отношениях: он теперь для меня дедушка. Поэтому мне особо трудно представить его как-то иначе, нежели исполинскую по сравнению со мной фигуру, светлую и светящуюся этим белым свечением. (три однокоренных слова подряд, ОМГ).
Не буду отвлекаться на слова, тем не менее. Аштар Шеран согласился. И я стала различать некоторые очертания другого его образа. Он увиделся мне более «компактно», что ли. Как высокий мужчина, крепкого телосложения, очень подтянутый. Тоже светлый. Но сияние он умерил в этом облике. На нём было сверху что-то кремово-розовое, типа рубашки. Но это, как я поняла, тоже было что-то «для меня». Потому что он показал, что внизу у него надето что-то вроде униформы Межзвёздного Союза, и даже обратил моё внимание на эмблему справа на синей «тельняшке», какие на рисунках бывают – с семи конечной звездой (похожая вращается на фоне «практик» во время эфира). Не могу сказать, что я очень подробно всё это рассмотрела. Но кое-что смогла различить. Я понимала, что у меня маловато времени на множество деталей.
В поле Аштара ощущается небывалое расслабление. И я просто упивалась этим ощущением. Совсем нет ощущения собственных «очертаний», словно бы сливаешься с ним. Но при этом я осознавала свою малость в сравнении с ним.
Буду думать о том, что детали не особо важны.
Я задала Аштару Шерану волновавший меня сегодня вопрос. Я спросила его о том, кто он для меня, и кто для него – я. Он принял мой вопрос. И стал показывать мне ответы. Он показал, что до войны 12000 лет назад у него на его родной планете около звезды Сириус была семья: жена и маленький сынок. Ребёнку было тогда по земным представлениям о времени жизни года три-четыре. (Это около 250-300 лет в их продолжительности жизни  ). Аштар Шеран тогда уже был во флоте МС и вёл свой корабль защищать Землю в войне с Селбетом. А его семья ждала его на родной планете… Но не дождалась: планета была разрушена волной. Все погибли мгновенно. Многие – даже не успев понять, что это было.   Вот такая трагическая картина была мне показана.
Но не сразу. Сперва он показал мне своего маленького сына. Его звали Раутима. А маму, первую жену Аштара (после этого он ещё несколько раз был женат за свою долгую жизнь) звали Эуйштера. Они жили на планете, которую сами называли Аормата. Это была прекрасная планета. Она была, как я увидела, больше Земли, значительно. Она была очень светлая. На ней было много суши. Но и воды было достаточно. И был прекрасный климат и замечательные условия для жизни. Хочется прямо сказать: мы были счастливы на ней. Но, как я успела понять, моя жизнь на ней оборвалась очень рано: в раннем детстве – как того мальчика, сына Аштара, Раутима.
Я ощутила, как Аштар переживал горе потери своей семьи. Конечно, сейчас, спустя столько веков, оно уже поутихло в его душе. Он сказал, что эта история мало кому известна. Он намеренно не хотел ни с кем делиться её или обсуждать её: предпочитал погрузить её глубоко в свои воспоминания, в своё сердце. Его горе не было мрачным. Оно, как ни странно, было светлым. Аштар объяснил это тем, что он мог видеть, куда «пошли его близкие после развоплощения». И он следил за тем, как его маленький сын потом перерождался много раз. И вот теперь… стал мной, на Земле.   Мне лично всё-таки грустно от этого. Наверное, потому что во мне резонирует с травмой «потери отца» из этого моего воплощения. Примерно в том же возрасте – когда мои мама и папа развелись, и я потеряла возможность близкого контакта с отцом практически на всю мою жизнь. Случайно ли это?
ЛШ: Случайности? Это риторический вопрос. 
У: Да. Мне показалось, что всё это так откликается во мне ещё и потому что в этой жизни у меня был похожий (отдалённо, конечно) эмоциональный опыт. Но Аштар не дал мне «сползти» по вибрациям и предаться грусти или боли. Я находилась в его поле и «разделяла» его переживания в связи с этой его личной историей. Я ощутила, как он любил своего маленького сына. И как он следил за его последующей судьбой после той трагической гибели на Аормате. Я, кстати, спрашивала, как звучало бы название планеты на дараальском, но АШ не сказал мне. Не стал отвлекать, наверное, на языковые моменты, от сути переживания.
ЛШ: Так и есть. Это было бы вообще неуважительно с твоей стороны в этой ситуации: замо названиями…
У: Ну, теперь мне очевидно, что любопытство было бы здесь неуместно. Но, знаешь, образ планеты был очень ярким, прямо ощутимым. С её аурой, высокими вибрациями, очень привлекающими меня. Он, Аштар, судя по этому, очень любил свою Родину.
ЛШ:   Да, трагическая история. Но ведь ничего не происходит просто так. Значит, хоть и трагически, но таково было предназначение АШ: жить покинув свою Родину большую часть жизни. И нести своё великое служение миру, нашей Галактике.
У: Да. Я понимаю это. Теперь это обрело для меня новые краски. Я никогда прежде не думал об этом так. Хоть и знала, что он лишился Родины.
Я побыла в его поле довольно ощутимое время. Было очень хорошо. Как-то родно. Прямо как дома.
ЛШ: Теперь тебе наверное это ощущение не кажется «удивительным» в том смысле, что тебе теперь понятно, о каком доме ты думаешь. 
У: Ну да. Есть теперь некоторое понимание. Но я наверняка была слишком мала в той своей жизни, чтобы осознать что-то более или менее явственно. Я ощутила, что любила своего отца тогда. Но я не могла осмыслить того, что с нами произошло. 
ЛШ: Ну, это, наверное, и не совсем плохо. Потому что могло послужить для тебя своего рода анестезией.
У: Может быть. Может быть. Всё равно есть сильная грусть внутри.
ЛШ: Ещё бы ей не быть. Это надо осознавать теперь. Пустить и пережить теперь. Да.
У: Да. Я понимаю. И принимаю эту грусть. Но, как я сказала, Аштар Шеран словно бы оберегает меня от погружения в неё. Его поле, такое светлое и исцеляющее, оберегает меня от боли и грусти. Я побыла в нём. Потом вспомнила про тебя…
ЛШ: Вспомнила таки. Лестно. 
У: Не иронизируй, пожалуйста.
АШ сказал, что ты неподалёку. И чтобы я не переживала на этот счёт. Он сказал, что всё хорошо.   И ещё кое-что сказал… Спросил, насколько ты мне дорог. 
ЛШ: Даже так?
У: Ну, он что-то (видимо -всё) ощущает в моём поле. Я для него как прозрачная капля. И когда я ответила, что дорог, он улыбнулся и сказал, что «это – хорошо».  .
ЛШ: Очень приятно это слышать. 
У: Я побыла с ним ещё немного. Время совсем потерялось для меня. Потом я сказал ему, что хотела бы встретиться ещё и с АгаАшалем сегодня. И спросила, есть ли «такой» на его корабле. Аштар Шеран улыбнулся и ответил, что есть. И показал мне его, отпуская со своих колен. Я увидела АгаАшаля. Ты был рядом с ним. И я поприветствовала его. Но мы почти не успели пообщаться. Он сказал, что если у меня есть к нему вопросы, он всегда рад лично ответить мне на них. И тут музыка закончилась. После некоторой паузы Ирина сообщила, что наше путешествие подошло к концу. Мы обнялись с тобой и АгаАшалем на прощание (с ним). Я попрощалась с Аштаром Шераном и поблагодарила его. Но ощущение его поля долго меня не покидало.
ЛШ: Это не удивительно.   Это очень хорошее, исцеляющее ощущение. Тебе даже на «аппараты» не надо было ходить для исцеления в эти разы.   Просто побыть с Аштаром Шераном – и целостность восстанавливается полностью. 
У: Да. Я это очень явственно ощущаю.
Но всё заканчивается: время сеанса заканчивается, и вот сейчас время для печатания этого у меня тоже стремительно заканчивается… И надо бежать: дальше вращаться в этом круговороте жизни, в потоках времени…
ЛШ: Да. Я понимаю. Но ты уж заверши рассказ.
У: Да. Ты вернул меня на Землю с Небес  , опять упомянув о том, как это не просто – «отрывать» меня от Аштара. 
ЛШ: Да.   Оцени мою работу.
У: Ты – мастер. Я ценю и люблю твою работу. 
ЛШ: Слышу твою иронию.
У: Что ты! Я правду говорю.
ЛШ: Одно другому не мешает. 
У: Мы вернулись. Я ощутила своё тело довольно быстро в этот раз. А Ирина стала рассказывать, как её водили на процедуры.   Я была рада, что её полечили.
ЛШ: Спасибо за рассказ. Думаю, не стоит тебя больше сейчас задерживать, раз ты так стремишься вернуться в свои «потоки времени»  .
У: Спасибо. Спасибо тебе за путешествие и участие.
ЛШ: Я тут, если что. Как и говорил уже много раз. 
У: И за это – отдельное спасибо.