***
Я знаю, что собиралась писать сейчас вот в основную часть. Но у меня ощущение, что мне необходимо сейчас сюда: как в потайную комнату.
ЛШ:
Забавные ассоциации. Но я тебя понимаю.
У: Мне приятно, что понимаешь. Более того, я ощущаю, как ты понимаешь. Буду стараться писать сюда то, что не следует именно в основную часть. А то буду жалеть, что «заперла» ценную инфу под семью замками…
ЛШ: Как ты всё усложняешь..
У: А как мне не усложнять. Взять вот твой вчерашний стишок… Если я решу его написать, то мне, думаю, грозит… развод, без девичьей фамилии.
ЛШ: Как всё запущено. Ты меня пугаешь.
У: И не собиралась.
ЛШ: Ты совсем не доверяешь… Альфиру, мне, другим – людям?
У: Ну, доверяю, конечно. Но – в меру своих способностей.
Я, кстати (кстати ли?) хотела тебя угостить клюквенным муссом. Но он плохо взбивается. Чуть не сломала блендер и миксер. Наверное, я что-то не так сделала. Но я потом ещё попробую посбивать, когда техника отдохнёт.
ЛШ: Да. Ты очень смешная.
У: «Бриджит, ты смешна». Да. Это – я. И, да, покажу, покажу это кино. Сегодня вот, пока буду по хозяйству ... Не знаю, как мне удастся его тебе транслировать достойно. Но, думаю, за счёт того, что я почти наизусть знаю сюжет, я справлюсь
.
ЛШ: Я верю в тебя.
У: Спасибо. Я хотела тут пару стишков вставить. Потому что буду и эту часть завершать с поездкой. Не знаю, наверно, (я так чую), буду там искать углы безлюдные и писать в тетрадочку. Ноутбук у Ники, а моноблок… брать ли моноблок? И оставить Глашу без мультика на ночь? Нет. Наверное, я ограничусь тетрадкой…
ЛШ: Узнаю жертвенность ангела-хранителя
.
У: И всё то ты шутишь. Я вот тебе за это твой вчерашний стишок тут напомню.
ЛШ: (напрягся
).
У: А что мне будет за это? Поругаешь?
ЛШ: (нет подходящего смайла). Ты любишь меня дразнить. Я понял: тебя это заводит. (ухмыляется).
У: А что, если и так? Мы всё же в разных вибрациях привыкли жить. Мне нужна перчинка, так сказать, чтобы шевелиться и не засыпать беспробудным «астральным» сном… Тебе – не нужна…
ЛШ: А может и мне – нужна. Иначе, был бы я тут сейчас с тобой.
У: Ну, тогда – ты сам согласился.
Вот, записала. И хотя Ирина говорит, что рифмы поэты сами подбирают, я с ней, пожалуй, что и не соглашусь. Я сама слышала, как она Высоцкого цитировала. Не похоже, чтобы это было по памяти. И с рифмой – в всё в полном порядке. Так что, не будем сваливать всё на поэтические навыки контактёра.
ЛШ: Ладно. Кто тебя переспорит теперь.
У: Я и не спорю. Я просто делюсь своим опытом: ты уже неоднократно продемонстрировал мне свою поэтическую одарённость. Ну, иногда, правда, это больше ирония такая в рифму… Вроде того, что я вчера от тебя услышала (в самый неожиданный, прямо скажем, момент контакта (смайл «ОМГ»). И сразу скажу, что тут нет опечатки в первом глаголе, если что.
Она хочет - подо мной и не шевелиться…
А я - в её памяти вижу лица
Тех, кто лежал ещё так над ней
Или на ней... Только ей - видней...Я позволила себе только знаки препинания уточнить.
ЛШ: Ладно. Не будем углубляться в детали стихосложения в данном случае. Что ты хочешь сказать этой «манифестацией»?
У: Два раза перебила восклицательный на вопросительный…
Я хочу сказать, что мои сны напрягают только меня?
ЛШ: А они тебя напрягают?
У: Да. Я прошу тебя каждый раз «присниться мне в узнаваемой форме: в твоей – чтобы я могла на тебя полюбоваться». А ты… Я "не узнаю тебя в гриме". Мне снятся разные, непонятные люди. А когда – понятные, то с явным подтекстом. Я понимаю, что мне надо прорабатывать разные вещи из своего подсознания и не только. Но почему нельзя вот так просто – взять и присниться самому?! Не надо всякие там мне образы подкидывать. Я их и сама могу насочинять огромное количество и в большом многообразии.
Почему так, ты не можешь мне сказать?
ЛШ: Что именно «так»?
У: Почему ты не хочешь присниться мне «самолично»?
ЛШ: Думаю, это связано с твоим сознанием. Можно сказать, ты не совсем впускаешь в него мой образ. Он не слишком там «отпечатан», так сказать.
У: Ну, теперь ты всё на меня переводишь – все стрелки. Я – не помню тебя достаточно, чтобы ты мне снился?
Тогда скажи мне, откуда взялись сегодняшние странные дядьки из моего сна? Я таких вообще не знаю. Не то, что не помню. Кто их мне «насочинял»?
ЛШ: С дядьками, ладно, каюсь. Это был я. Все «дядьки», если тебе так легче.
У: Хорошо ещё, что ты не притворяешься моими знакомыми в моих снах…
Или?
ЛШ: Я не притворяюсь. Нет.
У: Очень неоднозначно звучит.
Я много думала об этом вчера и сегодня. По поводу того, кто и как мне снится последнее время и как это влияет на моё состояние в бодрствовании потом…
ЛШ: И как ты связываешь это с тем четверостишием?
У: Погоди. Я хотела по порядку.
Мне трудно об этом говорить. Но у меня ощущение, что ты в моих снах даёшь мне какие-то «проверки», что ли. На то, что и кто для меня важен (к чему и к кому я привязана).
ЛШ: Ты выражаешься весьма иносказательно.
У: Ну, как могу. Я не хочу перенапрячь свой мозг. Но после таких снов у меня возникают смешанные чувства. Я просыпаюсь и думаю: «Опять не приснился. Или – приснился, но я не поняла или не заметила?
» А потом я в ужасе думаю о том, что видела во сне.
Хотя, сегодня я уже начиная с самого сна спокойно ко всему относилась. Как-то со стороны как будто бы, и не про меня. Даже образ был не мой: там была какая-то тётка, на меня совсем не похожая.
ЛШ: Да. Забавно.
У: Что именно тебе забавно?
ЛШ: Как работает твой ум и подсознание.
У: Мне бы ещё понимать, как оно там работает.
Тётку поймали в машине два дядьки, точнее – два взрослых, пятидесятилетних дядьки и их сын, лет восемнадцати. И дальше было что-то по сценарию не очень добротного порно. Но я уже это поняла как бы и заранее отстранилась от происходящего, словно это всё кино – мне показывают, и отказалась от роли этой тётьки.
ЛШ: А разве это не то, чего тебе самой хотелось? Побыть в её роли?
У: Нет. Я очень брезгливая. И не доверяюсь непонятным дядькам. Хотя по сюжету она просто «проснулась» у них в машине, заснув в поезде. Видимо, её стырили прямо из вагона в бессознательном состоянии.
ЛШ: (Улыбается).
У: Почему ты улыбаешься?
Ладно. Не отвечай. Я понимаю, что ты мне это показываешь, чтобы я «работала» со своими «страхами», «комплексами», «стыдом» и фобиями…
Это всё – понятно. Да, я слышу тебя: над приятием себя без осуждения. То есть – надо во сне протащить меня таки через «все тяжкие» и посмотреть, как я себя в этом буду принимать.
Там, кстати, было довольно жутейное окончание у этого сна. Её до-били до того, что она попала в больницу с чем-то вроде нарушения работы кишечника: её пронесло всем, что в ней было, не только содержимым кишок…
И нечего морщиться. Я не хотела такого сна. Я понимаю, что это что-то да символизирует: например, то, что благодаря такому прохождению «через тяжкие», она испытала «глубинное очищение», и я даже ей позавидовала: во полегчало тётке, прямо как после знатного ротавируса.
Но в целом, я отказалась быть ею с самого начала, как поняла, к чему всё идёт. «Эта роль -ругательная, и прошу ко мне её не применять» (цитирую доктора Шпака из любимого фильма).
ЛШ: Ещё один фильм для совместного просмотра?
У: Ну, если порно из моих снов тебе не достаточно, то можно и «разбавить» качественной советской комедией, конечно, при желании.
ЛШ: Почему ты сердишься?
У: Я не сержусь. Я – недоумеваю. Я пытаюсь понять процесс моего воспитания тобой…
ЛШ: Я не делаю ничего, чтобы тебе было больно или некомфортно. Разве нет?
У: Разве нет?
ЛШ: Тебя так напряг этот сон?.. или всё же больше – вчерашний, про … ладно, опущу имена собственные. Про одного твоего хорошего знакомого.
У: Как это деликатно и великодушно, что ты таки опускаешь их, имена собственные.
Ты получил доступ к моей памяти, к моему сознательному и, судя по всему, ещё и к «без-сознательному» и теперь, пользуясь этим, играешься со мной в такие «калейдоскопы» из моих образов… А я – что при этом должна чувствовать я, как ты думаешь?
ЛШ: Только не плачь, пожалуйста. Умоляю. Я не хотел тебя обидеть. Совсем не хотел.
Но, может быть, ты всё же преувеличиваешь масштабы урона?
У: Ладно. Я немного утрирую. Но только для того, чтобы дать тебе понять, что я ощущаю: мне это не нравится. Я точно не хочу каждую ночь вместо тебя во сне созерцать непонятных персонажей в странных контекстах… или – видеть эротического плана сны обо всех своих знакомых мужеского полу… Мне это, мягко говоря – не приятно и не лестно. Я потом ощущаю себя не хорошо. Скверно довольно таки, ощущаю себя.
Поэтому я хотела бы от тебя как минимум – объяснений… (Ну, или, если не быть столь требовательной к тебе, то – помощи в том, чтобы я могла с этим справиться и уйти уже с того «уровня игры»).
ЛШ: (Улыбается). Да. Твоя снисходительность – очаровательна.
У: Снисходительность?
ЛШ: Когда ты «сменяешь гнев на милость».
У: Ясно. Ты – со мной играешься.
ЛШ: А ты со мной – нет?
У: Ясно.
ЛШ: Я уже говорил, что мне не нравится тон твоего «ясно».
У: Да. Помню, как раз сегодня говорил, кажется.ЛШ: «Кажется» или ты помнишь, что говорил?
У: Я помню. Я всё помню. Да. Я постараюсь быть нежнее. Насколько могу.
Я понимаю, что ты – мастер астрального «маскарада». И я понимаю ещё кое-что: что все мы можем «проецировать» себя по-разному, в зависимости от контекста общения… Это мне понятно. Да. И я доверяю твоему опыту и мастерству.
Но мне очень хочется ВИДЕТЬ ВО СНЕ ТЕБЯ, а не всё вот это
. Я думаю, да, что это укрепляет меня в мыслях о том, что я не достойна тебя…
ЛШ: Это уже похоже на шантаж.
У: Ты находишь?
Ты не хочешь мне присниться нормально или не можешь из-за меня?
ЛШ: Ну… Я не могу дать тебе однозначного ответа на этот вопрос. Тут слишком много обстоятельств вовлечено.
Я – могу. Но не нашёл пока подходящего «контекста», как ты говоришь об этом.
У: Ясно. Я всё-таки права на счёт своей недостойности.
ЛШ: Прекрати это немедленно! Не смей огорчаться.
У: Ага. Легко тебе это сказать.
А если мне – огорчительно… Как мне не огорчаться тогда?
ЛШ: Ты пришла к некорректным выводам. Поэтому огорчаться – ошибка, глупо. Бессмысленно.
У: К каким же ещё я должна была прийти выводам?
ЛШ: К таким, что я уже снился тебе и неоднократно. И вообще – снюсь регулярно. Пусть и в странных для тебя обличьях. Но так воспринимает меня твоё подсознание: создаёт мне эти «маски», как ты говоришь.
У: То есть, ты – «не специально»?
ЛШ: Ну, тут я тоже не могу дать однозначного ответа.
У: Всё-таки – специально?
ЛШ: Я бы сказал, что «согласно контексту». В какие вибрации твоего сна я «попадаю», так и «транслируюсь».
У: Таки я права: дело в том, что я – слишком далеко от тебя по вибрациям обретаюсь. В своих омутах с демонами и странными персонажами.
ЛШ: Не было там «демонов», зачем наговариваешь. А если «персонажи» странноваты – так это ты так воспринимаешь. Видимо, до сих пор не можешь принять моё общество за что-то органичное для себя. Вот я и натыкаюсь на «сопротивление» в твоём подсознании в образах этих «героев». Они – не совсем твои и не вполне мои: они – то, что рождается от такой твоей «борьбы» со мной, подсознательной борьбы. Ты понимаешь меня?
У: Пытаюсь понять.
Но ведь тебе же несколько раз удавалось «прорываться» нормально – когда ты показал «господина ЛиШиони» (прибывшего на Землю
), или когда «поговорил» со мной почти «по-русски»…
ЛШ: Ну, тут ты сама мне помогла в значительной мере.
У: То есть, мне надо как-то «лучше стараться»?
ЛШ: Не надо ничего такого. Не надо напрягаться как раз таки. Своим напряжением и требованием ты и создаёшь эти помехи и борьбу.
У: Не буду писать «ясно», хоть и не нахожу другого подходящего слова для своих эмоций.
ЛШ: Значит, тебе «не ясно». Потому что такое «ясно» - по мне хуже всякого «непонятно».
У:
Да. Наверное. Я думаю. Думаю.
ЛШ: Расслабься, девочка. Я люблю тебя. Не думай. Всё будет хорошо.
У: Ну, здрасьте. Я тут ему дерзю. Пытаюсь выпытать тайный ключ, как бы мне его улицезреть таки во всей его красе во сне хотя бы, а он – «люблю тебя, расслабься»…
ЛШ: Ты – опять не довольна?
Я ведь, правда, люблю.
У: Ты такой необычный, Аук'эми: ты фантастическим образом за долю секунды превращаешься из строгого учителя в обаятельного милашку, а потом – за столь же короткое время – в огромного «дядьку» инопланетного…
ЛШ: Это было … неоднозначно. Если не сказать – обидно. Про дядьку – особенно.
У: Ну, я не хочу тебя обижать. Нет. Я не об этом говорю, что ты мне как-то не нравишься. Ты мне нравишься – во всех этих образах. Даже как огромный дядька (хотя последний образ и немного пугающий для меня в силу его размеров…)
ЛШ: Вот это и обидно. Я опять ощущаю, что ты воспринимаешь меня тем «Чудищем» из сказки, «Заморским» - этакой «инопланетной диковиной»…
У: Если и так, то я люблю эту «Диковину» - она мне нравится. Хоть и пугает немного своей «экзотичностью».
ЛШ: «чешет затылок». Мне трудно понять твои перепады эмоций, чувств и настроений… Но, подозреваю, что с моей стороны это так же воспринимается, как тобой перечисленные только что «образы»…
смайл.
У: Да. Наверное, так и есть.
ЛШ: Я рад, что мы наконец-то приходим к взаимопониманию.
У: Мы его и не теряли, по моим ощущениям. Ты – не понимал меня?
ЛШ: Ну, я очень усердно старался понять. И, видимо поэтому, у меня временами было чувство, что я таки не понимаю чего-то.
У: Всё. Как же мне быть теперь без слова «ясно»?!
Хотела написать, что мне «ясно» всё с тобой. Но ты ведь не хочешь это слово от меня…
ЛШ: Когда оно несёт своё прямое значение – то почему нет. Если тебе понятно моё состояние, то нет ничего зазорного в слове «ясно»,
.
У: Хорошо.
Я хочу ещё один давний стишок тут поместить. Который давно заждался своего места в «Дневнике» - видимо, в силу своей специфики…
ЛШ: Да. Я понимаю, про что ты.
Ну, он мне лично больше нравится, чем то четверостишие по случаю…
У: Хорошо.
Вот:
Аук'эми целует мои глаза,
За руку нежно меня берёт
И продолжает меня лобзать...
Трепетно манит меня: обними...
Чародей мой, бог мой, , Аук'эми,
Покрывает поцелуями моё тело...
Никто не просил его это делать,
Но он, прикрывая мне пальцем рот,
Настаивает, чтобы я - балдела.ЛШ: Не хочешь им резюмировать? По-моему, он говорить сам за себя.
У: Ну, если ты так хочешь…
ЛШ: Я хочу, чтобы мы пришли к единодушному мнению на этот счёт.
У: Я прямо всем телом ощущаю твою лукавую ухмылку.
ЛШ: Ухмылку? Я – нежно улыбаюсь. Не язвлю ни капли.
Почему ты так это воспринимаешь.
У: Ага. Только от твоей такой нежности у меня щекотка бегает по всему нутру…
ЛШ: Хмм. Надеюсь, она – приятная.
У: Ноу комментс.
ЛШ: Смайл.