О Духовном Солнце и страхе перед экзаменами (60)

Не торопи меня, жди меня.
Эта тропинка – петляет.
Пути мои:
Видимые, ощутимые -
Все – проходимые.
Там где её нет – меня нет…
И нужно ли что-то менять?

У: Была очень хорошая медитация (в записи эфира) с Ириной от МидгасКауса. На своё Духовное Солнце. Форма настройки на Высшее Я. Мне очень понравилось.
ЛШ: Будешь рассказывать?
У: Ну, как я понимаю – для моего же «пересмотра» пережитого в процессе, наверное – да. 
ЛШ: Хорошо. 
У: Только у меня вопрос есть.
ЛШ: Да.
У: О том, что сейчас от меня требуется пройти настрой на Высшее Я перед курсом в школе контактёров. Я обсужу это, конечно, с администратором потока. Я вот думаю по этому поводу… Там есть конкретные вопросы, обозначенные как вопросы к ВЯ в такой настройке на него.
Вон что пишут: « Нам с Вами необходимо пройти сеансы соединения с ВЯ.
Зачем?
определить задачи Вашего воплощения. Входит ли обучение в задачу воплощения и для чего вам в Школу?
определить степень простройки духовного канала и канала связи с кураторами. При необходимости получить информацию, как простроить эти каналы и сроки.
определить кураторов
при необходимости снять блоки и привязки, чтобы подготовится к обучению».
ЛШ: Тебя что-то смущает?
У: Не то чтобы смущает. Просто я не очень хочу «тратить время» тех, кто возьмётся вести меня к Высшему Я…
ЛШ: Моё, например? 
У: Спасибо, за шутку, конечно. Я говорю о тех людях, которые это делают в Кассиопее – специально обученных людях.
Я вот сегодня с огромным удовольствием (если не считать момента, когда у меня таки свело ногу в позе полу-лотоса  ), сходила к ВЯ под руководством МК и Ирины. Это было просто супер. Прямо такой свет интенсивный…
ЛШ: Это ты. Да.   Это был ТВОЙ свет, тебя как Высшее Я.
У: Я догадываюсь. Точнее, я так и услышала. Высшее Я так озвучило: «Ты – это Я. Я – это Ты»  . И что «я в Нём, а Оно (Он, Она – как странно говорить о ВЯ «оно», хотя…) – во мне».
ЛШ: Чем тебя смущает «Оно»?
У: Ну, у нас это местоимение обзавелось отдельной коннотацией. Благодаря фильмам ужасов.   Но мне лично режет слух то, что местоимение, которое в нашем языке употребляется для «неодушевлённых» предметов или явлений, используется тут для обозначения Высшей формы сознающего. 
ЛШ: Да. Забавно. Согласен. Так ты что-то хотела спросить про то, что нужно для подготовки к курсу?
У: Да. Я хотела вот бы уточнить: как мне интересоваться у Высшего Я своими кураторами  ?
ЛШ: Думаю, что прямо непосредственно, так и спрашивать: «Кто мои кураторы?» 
У: Поняла тебя.   Но тогда мне надо ещё разок будет настроиться. Ну, не думаю, что прямо сейчас. Пока расскажу, что было в этом путешествии…
ЛШ: То есть, тебя в моём ответе тоже ничего не смущает? 
У: Ну, я приняла его как есть. Я понимаю, что я принимаю тебя своим куратором. Но, думаю, хотя я и слышу о тебе практически при каждом общении с Высшим Я, если просят, мне не будет особо трудно ещё раз задать «конкретный» вопрос: просто для того, чтобы поставить в этом «галочку», так сказать. И я допускаю любые варианты развития сценария. Если что  . Вдруг я демон страшный? И мои кураторы вылезут из-под коврика двери в низшие миры, чтобы поздороваться? 
ЛШ: Ирония. Опять. - Уместна?
У: Ну, я ведь тебя не обижаю этим?
ЛШ: Я не обижаюсь. Я просто удивляюсь. Не понимаю даже. О чём эта шутка была?
У: Разве что-то непонятное в ней? Тебе образ с демонами не понравился?
ЛШ: Если честно, мне не понравилось то, что ты допускаешь сомнения в себе: в том, что тебе и так известно, что ты уже знаешь.
У: Я слышу нотку упрёка в твоём высказывании.
ЛШ: Она там есть. Несомненно.
У: Ты обижаешься, что я могу «сомневаться» в том, что ты – мой куратор?
ЛШ: А ты – сомневаешься?

У: Я принимаю как данность то, что вот сейчас я говорю с тобой. Ты – меня учишь. И если это и есть то, что значит «куратор», то было бы глупо сомневаться. В тебе и в твоей компетенции – я не сомневаюсь. Я до сих пор таки немного сомневаюсь, «заслуживаю» ли я твоё общество…
ЛШ: А если «не заслуживаешь», то что тогда? Ты откажешься от меня?
У: Блин. Как-то несуразно звучит. Абсурдно даже! Как я могу отказываться? Я кто вообще, чтобы отказываться от тебя. Я говорю, наоборот, что я боюсь, что как я сама до сих пор не верю в то, что мне оказана такая честь (повезло, короче   ), так и ещё кто-то (Ирина или другие в Кассиопее) поставят меня на ковёр и скажут, что я не права, и что не ты мой куратор. И что я должна вычислить какого-то ещё куратора.   или .
ЛШ: Я слегка обескуражен от твоего бреда вслух…
У: Это ты так сердишься? Или?
ЛШ: Нет. Не сержусь. Что ты. Я просто недоумеваю по поводу степени твоего недоверия к себе. И это после всего, через что мы прошли вместе!? (как у вас говорят  ).
У: Я не уверена ещё и в том, что знаки препинания (вопрос и восклицание) там именно в таком порядке должны идти.   Я вообще – не уверена. В принципе. И постоянно стараюсь всё проверять.
ЛШ: Это мы с тобой уже давно поняли. Но почему это так? Ты не задумывалась? Тебе столько разных личностей (духов) говорили разные вещи по этому поводу, призывая больше доверять себе. Даже вон вчера Ирина…
У: Вот её-то я и опасаюсь больше прочих. Хотя я ощущаю, что моё сердце раскрывается ей на встречу. Поэтому и боюсь – боюсь разбитого сердца. 
ЛШ: А ты не думала, что ты «притягиваешь» опять негативный сценарий тем самым?
У: Думала, конечно. Поэтому прилагаю сознательное усилие… Нет, намереваюсь его пересмотреть. С твоей, надеюсь помощью. Поэтому и говорю сейчас вот с тобой об этом откровенно.
ЛШ: Ясно. Хорошо. Мы сходим ещё раз с тобой к твоему Высшему Я. И ты спросишь всё сама – ещё раз.
Но поверишь ли ты сейчас? Вот в чём вопрос.
У: Я вообще-то верю. Мне и сегодня ВЯ указывало на тебя, в некотором роде. Только не было вопроса про куратора. Было про «предназначение».
ЛШ: И что же ты увидела. Запиши. Я уже вижу это. 
У: Я увидела… В медитации надо было попросить Небесного Отца показать на экране то, что является моим предназначением. У меня вот только сперва зазвучал «голос». Я услышала: «Любить». А потом только стали проявляться буквы – розовые такие, с малиновым и лиловым на фоне золотисто-жёлтого света. 
ЛШ: Чудесное предназначение! Не правда ли?
У: Ну. Я не стану спорить. Оно во мне полностью резонирует с гармонией. Хотя мне немного жаль, что это не - «помогать» другим или «обучать», «целить» и всё такое...
ЛШ: Любовь – это высшая форма (степень) «помощи», «обучения» и «исцеления»! Она – единица перед любыми нолями. Без неё – все эти прочие задачи – просто ноли. Но с ней всё становится настоящим и божественным. Поэтому я очень счастлив, что тебе удалось увидеть так своё предназначение. Правда. Очень счастлив. 
У: Я слышу, как ты счастлив. Да. Ощущаю твою энергию. Очень приятно она ощущается. Мне передаётся твоё чувство счастья. Раскрывает сердце. Спасибо тебе.
ЛШ: Это тебе спасибо.   (улыбка).
У: Но ты ведь и во время практики (медитации) тоже был рядом. Ты не ощущал этого тогда?
ЛШ: Я наблюдал. С некоторого расстояния. Я видел много света. Не только белого и золотистого, но и приятного (красивого) розового и даже алого… Я ощущал этот свет. И мне нравилась эта энергия. Да. В ней ощущалось послание Божественной Любви.   Но я не видел твоего «экрана». И голос внутри тебя звучал лично для тебя. Это - как у вас в фильме «Матрица» - мне приходит этот образ из недр твоей памяти: когда Морфиус сказал Нео о том, что то, что сказала Пифия – было «лично для тебя». 
У: Боже, как хорошо, что я не Нео и не Морфиус. И даже, в некотором роде – не Пифия. 
ЛШ: Остроумно. 
Хочешь ещё что-то рассказать про Внутреннее Солнце?
У: Ну, то, что там надо было «прокладывать канал». А у меня был один сплошной канал со всех сторон от меня: почти с самого начала, как начали настраиваться на Солнце в зените. И потом в какой-то момент, когда надо было увидеть яркий свет высоко над собой, я как бы видела свет внутри света: внутри белого, набирающего интенсивность к центру, и золотистого по «краям» - выше, в самой «глубине», если есть такое там, было что-то вроде «расщелины»… Пришёл мне на ум образ из песни Коэна. Там есть такие слова, что именно «из трещины пробивается свет»... У Коэна очень красивый образ получился. Может быть он так мне отпечатался в сознании (или уже – в «подсознании»), что в Свете мне привиделась «трещина», сквозь которую поступал ещё более интенсивный свет. Мне захотелось расширить его проход. Я это «сделала», чтобы он поступал более свободно. И вот тогда и надо было просить Небесного Отца, показать предназначение.
ЛШ: Да. Интересные у него песенки. (Мы немного кое-что послушали). Контактёрские образы идут у него прямо. 
У: Я тоже так думаю.   У него большинство лирики про Бога в песнях – прямо или косвенно. Очень необычный бард был.
ЛШ: Да. Интересный.   Но ты говорила про то, что у тебя «в свете была трещина для поступления более интенсивного света».
Я думаю, этот образ указывает на то, что ты «разрываешь» своё Высшее Я (Божественное в его Сути) и Бога. И поэтому тут как раз закралась эта трещина.   И Высшее Я указывает тебе на это прямым текстом, как ты уже ранее написала тут. Так что, всё вполне символично. 
Ты как бы хочешь взглянуть на Бога «через» своё Высшее Я: как у вас смотрят на кого-то через дверь в «глазок».
Но ведь Высшее Я и есть Бог: ты как БОГ – твоя Божественная Суть. И уже ощущая себя этим Высшим Я, будучи в единении со своей божественной природой – проще говоря: сознавая себя в ней полностью в такой медитации (если тебе для этого надо медитировать или настраиваться), ты уже пребываешь в единении с Богом. И тебе нечего искать больше. Ты просто ощущаешь самоё себя. И Бог уже и есть ты – он в тебе, как суть твоей сути.
У: Но мне вот хотелось именно «посмотреть» на Него. На Бога. Я даже попросила Высшее Я явить мне свой «лик»  . Особенно, когда заговорили про Отца Небесного… Я, кстати, в тот момент осознала, что мне трудно даётся приятие образа Отца. Видимо, это психологическое. Из детства что ли: недоверие к отцу. 
ЛШ: Хорошо, что ты увидела эту «проблему» воочию (намеренная тавтология, если что  ). И теперь тебе должно стать понятнее, откуда у тебя трудности в приятии концепции Бога Отца и Бога Сына.   (смайл).
У: Да. Так и есть. Я начала понимать это. Но надо же как-то с этим «работать», как говорят наши психологи.
ЛШ: Отчего ж и не поработать.   Если ты видишь задачу, то это уже – часть её решения. Само решение заложено в правильно выстроенном «дано».   Увидел образ того, как вы с Алесей сегодня решали задачки по математике. Тебе в этом ключе должна быть очевидна эта аналогия.
У: Да. Я понимаю её. Но пока не записала – не формулируется никакое особо «дано». Пока что. Уже несколько есть задач: сходить ещё раз к ВЯ и спросить про кураторов, например. 
ЛШ: Ну, это, конечно - важнее  .
У: Ещё там указано, что надо выяснить, «входит ли обучение в задачи воплощения». И «зачем Вам в школу»… И что-то про степень простройки канала. Со степенями у меня ещё в школе было не очень, мягко говоря.
ЛШ: Не переживай за всё это. Ты же понимаешь, что это – формальности. И что канал кроме тебя сейчас никто не сможет никак ощутить. Не говоря о том, чтобы оценить его, да ещё и «возвести в степень». Так что, отнесись к этому метафорически, как ты это любишь. 
У: Я думаю, что способность «ощутить» канал другого зависит от мастерства контактёра: его чуткости, эмпатии и сонастройки с тем, кого он ведёт к Высшему я.
ЛШ: Совершенно верно. Но кто ведёт тебя?
У: Ну, сегодня – МК с Ириной водили. Ты тоже там был (по моей просьбе). Ты можешь оценить «степень простройки моего канала»?
ЛШ: Я – вполне. Но что это даст тому, кто будет «проверять результаты»? 
У: Думаю, мне придётся-таки переадресовать этот твой вопрос им .
Но ты - ты ответишь мне? На него.
ЛШ: Запросто. Это - 4в 100000-й степени. 
Тебя так устроит?
У: А почему «4», а не «5»?
ЛШ: Чем тебе не нравится «4»?
У: Я вижу, что ты «снижаешь мне бал»: за недоверие к самой себе? Так?
ЛШ: Ну, это – ты сказала, если что . Но я дал тебе очень даже высокий бал. Ты ведь не возвела его в степень. А степень тут - главный показатель, как я понял из вопроса. 
У: Мне всё это так и передать экзаменующим?
ЛШ: Да. Со ссылкой на меня лично. 
У: Хммм. Уже не знаю даже, что и ожидать от них, какой реакции.
ЛШ: Я ощущаю, как у тебя дрожат поджилки и в глазах потемнело от неуверенности в себе. А я ведь, по твоим словам, всего на один бал снизил. 
У: Ну, мы с тобой так чудесно играем и обмениваемся любезностями. Но вдруг экзаменующие (в отличие от Максима), не приучены к твоему искромётному чувству юмора? Что тогда?
ЛШ: Хммм. (задумчивый смайл). Мы вряд ли сможем им помочь с этим. Но ты прозондируй почву, на всякий случай  . Вдруг, они тоже с чувством юмора  .
У: Думаю, они рассчитывают на серьёзный ответ.
ЛШ: Думаю, даже уверен, что у них нет ожиданий. Это же люди Кассиопеи. Они – ко всему привыкли. Не первый раз, наверное, такое проводят?
У: Ну, я попробую выяснить всё это для себя.
ЛШ: Главное, не транслируй им свой мандраж  .
У: Эх, не люблю я это слово: у него корень очень уж неоднозначный. Точнее, слишком очевидный  .
ЛШ: Думаю, в этом заложен «тайный смысл» (ехидный смайл).
У: Точно – не без него.
Короче говоря, я поняла, что мне надо, чтобы ты напомнил мне все эти вопросы, когда я пойду в следующий раз к Высшему Я.
ЛШ: Я к твоим услугам. 
У: Не говори так: ты меня смущаешь. (пристыженный смайл).
ЛШ: Отчего ты так распереживалась? Я ведь всегда готов помочь тебе, чем могу. Ты должна была бы уже начать к этому привыкать.
У: Да. К хорошему – быстро привыкаешь. Только вот я не хочу принимать это как само собой разумеющееся.
ЛШ: Почему?
У: Потому что… Кстати, вспомнила кое-что из сегодняшней медитации на Солнце. Там был страшный для меня момент. Когда Ирина сказала кое-что из серии: только не думайте вот сейчас про розового слона… Она предупредила, что в этом состоянии – глубокой сонастройки с «духовным миром», как она это назвала (или это был МК, кто так это называл), очень опасны любые негативные эмоции или переживания. И прямо тогда – словно программа запустилась! – во мне всколыхнулась сильная тревога. Я подумала и испугалась своих мыслей: о том, чего же я боюсь во всём этом. И это было – злоупотребить тобой. (Ужасающийся смайл). Я ощутила что-то вроде ужаса. Но я быстро постаралась взять себя в руки…
ЛШ: Последнее – похвально. Но мне вот прямо любопытно стало: и как бы ты, например, могла «злоупотребить» мной?
У: Звучишь довольно ехидно. Хммм. Ты так уверен в своей неуязвимости?
ЛШ: Речь не о моей уязвимости или нет. Речь о твоей способности к злоупотреблению – мной, в частности. Что ты под этим подразумеваешь? Если мы сейчас попробуем прояснить этот вопрос, то это отчасти (а в лучшем случае – и полностью) может обезвредить эту «бомбу замедленного действия» - этот твой страх. Ты понимаешь меня?
У: Очень хорошо понимаю. Спасибо. Да. Сейчас попробую сформулировать… Но для этого мне ведь придётся представлять всякие нехорошие вещи. Как быть?
ЛШ: Ну, выхода нет – будем представлять. 
У: И ты опять – улыбаешься? Ты так бесстрашен?
ЛШ: Страх только может всё усугубить. Давай отнесёмся к этому максимально трезво. И с должным чувством юмора, если угодно. Последнее может стать для нас, некоторым образом, «страховкой» при обезвреживании бомбы.
У: Резвые, живые точнее, у тебя образы выходят. Ладно. Попробую.
ЛШ: Я тут, если что. Не дрейфь. 
У: Ясно. Но это-то и страшно: что ты - ТУТ…
Я боюсь того, что я могу возгордиться тем, что общаюсь с тобой «на короткой ноге». То есть, звучу так, словно мне доступно что-то, что не доступно ещё кому-то.
ЛШ: Но ведь это, прости, так и есть.
У: Что именно? Что я – уже возгордилась? (ОМГ!)
ЛШ: Ну, не совсем это.   Хотя и этого мы не станем исключать. Но ты ведь поняла, о чём я говорю. Да. Я – «подпускаю тебя очень близко». Возможно, по чьему-нибудь мнению даже – слишком близко. Но для меня – это моё личное дело: кого и как я к себе подпускаю. Это – целиком и полностью на моей ответственности.
У: За это – спасибо тебе, конечно. Что ты вот так берёшь ответственность на себя. И я отдаю себе отчёт, что меня в некотором роде спасает от полной офигелости (от того, чтобы задрать нос высоко, несмотря на ещё не до конца заживший после вскрытия абсцесса, подбородок  ), спасает то, что я понимаю, что моим словам очень мало кто способен поверить. А кто способен, тому, цитируя тебя – «слова и не нужны». 
ЛШ: Мудро. 
У: Учусь у мастера. 
ЛШ: Вот! Теперь ты признаёшь себя моим учеником?
У: Отчего же не признавать. Это – огромная честь для меня. Я говорю о другом: признаёшь ли ты… Хотя нет. С этим тоже мне всё ясно. Я о том, что «видят» другие в этом. Хотя, знаешь, я ведь и об этом думала. И поняла, что мне последнее, по большому счёту, - не так уж и важно. Потому что само общение с тобой даёт мне так много, что мнение окружающих по этому поводу для меня перестаёт иметь ценность.
ЛШ: Рад это слышать – наконец-то. 
У: Ты хотел это услышать от меня?
ЛШ: Я хотел, чтобы ты осмелилась это сказать. Да. 
У: Ну, это сказать не так и трудно. Труднее – не выдать себя: того, что я так считаю, как написала, - перед экзаменаторами Кассиопеи.
ЛШ: А почему нельзя «выдать» себя?
У: Ну, а вдруг они решат, что я – очередная самозванка, возомнившая о себе не бог весть что. Решат «подвергнуть меня дополнительным испытаниям»…
ЛШ: А ты - боишься испытаний?
У: Смотря каких. Вот хождение по гвоздям видится мне не самым желательным в этом ключе (читай – не самым приятным) из испытаний.
Как и публичное раздевание – в прямом или переносном смысле этого слова.
ЛШ: Так. Последнее уже – «теплее». Как это у вас говорится. 
У: В плане?
ЛШ: Ты же знаешь, о чём я. Ты боишься, что тебя заставят «транслировать» им МЕНЯ? Публично. (изображаю твой, исполненный ужаса в этот момент, «смайл»).
У: Почти даже вижу его, этот смайл. Да. Я боюсь чего-то такого. Но не потому, что я «не знаю, что с этим делать». А потому, что мне было бы просто не приятно такое «критическое» отношение.
ЛШ: Чем? Ты думаешь, люди не имеют на него права?
У: Ну, почему же. Строго говоря – имеют, конечно. Просто у меня это вызывает неприятные ассоциации с настоящей экзаменационной комиссией – в школе или в институте… Где все сидят и так смотрят на тебя, пристально…
ЛШ: Ты ведь уже много раз проходила через такое. И даже через менее приятное, (взять вот недавний случай с Аней, например ).
У: Ну, да. Ты прав. Просто мне не хочется подвергаться чему-то такому снова. 
ЛШ: Ты не можешь от такого застраховаться. Этого не избежать никому из контактёров. Если они выполняют «свою работу»: доносят то, что могут до «адресатов». Или стараются это сделать, как могут.
У: Я понимаю это. Поэтому я и не испытывают бешенного рвения сделаться публичным контактёром-оратором. Хотя я хочу быть полезной для других. Так, как могу. И как мне сказал об этом МирахКаунт, например: передавая то, чему я учусь, вот как сейчас – у тебя. 
ЛШ: Я понимаю всё это. У каждого есть своё – лично ему отведённое – место. И каждое место – уникально. Роль каждого уникальна.
Но это всё, что ты можешь сказать о «злоупотреблении» мной? Или – мы ушли от этой темы в другую область твоих страхов?
У: Ну…Я поняла. Оно сформулировалось. Я опасаюсь и даже боюсь как-то скомпрометировать тебя, что ли. Например, ляпнуть что-то неуместное. Я ведь так делаю порой с моими близкими. Альфиру по первости нашего общения особенно от меня доставалось в этом смысле.   Думаю, он до сих пор не до конца простил мне это.
ЛШ: Я понимаю, слышу, о чём ты. И я думаю, что уже прошло какое-то время. И ты набираешься опыта и «мудрости», если угодно, чтобы стать более осмотрительной в таких вопросах. Не так ли?
У: Ну, я стараюсь. Да. (смайл неуверенности в себе, если есть такой).
ЛШ: Отчего тогда не уверена в себе?
У: Я стараюсь, конечно. Но не очень пока ещё себе доверяю.
ЛШ: А у тебя есть желание меня скомпрометировать?
У: Что за глупость! Нет, конечно. Я говорю, что как раз боюсь этого: ненамеренного какого-то жеста или слова в твой адрес, которое может тебе как-то «навредить».
ЛШ: Про «навредить», я тебе уже говорил – не надо брать на себя больше, чем ты можешь выдержать. Ведь это я – доверяюсь тебе. Значит (читай выше!) я беру на себя ответственность за себя – за то, можно ли мне этим «навредить» или нет. Ты не поняла этого до сих пор?
У: Ну, видишь. Я – глупа. Пока не поняла, видимо. Я думаю, что мои слова таки могут что-то такое…
ЛШ: Не могут. У тебя нет таких полномочий.
У: Фух. Спасибо, что успокоил. Прямо – гора с плеч.
ЛШ: При этом, здравомыслие и благоразумие - никто не отменял  , если что.
У: Ну, да. Я понимаю. Да.
Я что-то начала уставать. Мысли поплыли куда-то в неосознаваемые пространства…
ЛШ: Да. Я ощущаю.
У: Мне бы вот хотелось научиться и тебя так ощущать...
У меня чувство де-жа-вю: явственно вспомнились слова одного человека, который мне сказал буквально это же.
ЛШ: Как я сказал тебе уже неоднократно: я не верю в совпадения, как и ты.   Ты знаешь, почему он тогда сказал это. Не лукавь. И знаешь, почему теперь это «вернулось» к тебе.
У: Я догадываюсь. Наверное, где-то внутри я знаю. Но пока не могу ощутить этого так явно, как бы мне этого хотелось.
ЛШ: Вероятно, это одна из причин, почему ты не позволяешь себе «ощущать» меня так, как тебе бы этого «хотелось». Не думаешь?
У: Хорошо. Я подумаю на эту тему. Спасибо тебе за общение.
ЛШ: И тебе. Если за общение принято говорить спасибо. Благодарность… Да. Это хорошо, конечно. Но как-то не совсем резонирует, что ли. Наверное, не «спасибо», а от меня: я всегда рад быть тут для тебя. Вот это – больше со мной резонирует. 
У: Ну. Я теперь и не знаю, что мне сказать в ответ. Раз «спасибо» так девальвировалось внезапно. (растерянный смайл).
О! Я – благодарю тебя.   
ЛШ: Находчивая ты. Иди, отдыхай. Сладких снов. 
У: И тебе – если они у тебя в планах на сегодня. 
ЛШ:   (смайл)