У: Это – просто замечательно. Я ещё не встречала такого внимательного слушателя, как ты. (о Кришне я не буду тут).
ЛШ: Очень рад это слышать. Мне приятно, что ты принимаешь-таки мою любовь в этом её качестве .
.У: А-то. Это просо дефицитное качество. Так много людей хотят, чтобы их послушали. Если б ты только знал.
ЛШ: А я и знаю. Я смог уже убедиться в этом. На примере некоторых моих контактёров. Которые любят говорить мне что-то гораздо сильнее, нежели выслушивать даже мои ответы на то, что я им хотел бы сказать в связи с их высказываниями.
У: И ты и меня сейчас имеешь в виду…
ЛШ: Ну, я бы так не сказал. Я позволяю тебе говорить («так много», как ты думаешь об этом) ещё и потому, что мне действительно интересен ход твои мыслей. Часто я искренне восхищаюсь им. Иногда я бываю озадачен. Но в целом, я просто люблю тебя. И мне приятно направлять на тебя своё внимание. А когда я тебя слушаю таким образом, мне это не только «удобно», но ещё и интересно, и даже увлекательно.
У: Ты как всегда очень добр ко мне.
ЛШ: Ты уже много раз это сказала. Лучше продолжай о том, что начала. Я слушаю тебя.
У: Хорошо.
Про тебя я уже знаю, я ощущаю это эмпатически-таки, что твоя любовь настолько изобильна, что ты сам упиваешься ею безмерно и щедро делишься со всеми, кому её перепадает от тебя в общении с тобой. Ты необыкновенно любвеобилен, мой дорогой Друг. И это прекрасно. Разумеется, прекрасно и великолепно. Это большой дар. И это – настоящее сокровище. Я уже говорила тебе об этом неоднократно, что сам ты и есть это Сокровище.
ЛШ: (улыбается). Значит, ты всё-таки любишь меня?
У: Думаю, с твоей стороны это риторический вопрос. Ведь ты сам – всё так же – эмпатически – прекрасно ощущаешь всё сам. Твоя эмпатия превосходит мою в разы, если не в десятки раз.
ЛШ: И всё-таки я бы не спешил быть столь конкретен в мерах, когда речь идёт о столь субъективном чувстве, как эмпатия.
У: Да, Маэстро. Ты прав, как всегда.
ЛШ: (немного насупился, видимо на «Маэстро»).
У: Я называю тебя так вполне Искренне. И ты же ощущаешь это.
ЛШ: То, что я ощущаю, как часто и бывает с этим эпитетом, не так однозначно, как ты об этом говоришь сейчас. Ты всё-таки в чём-то допускаешь тут иронию (в мой адрес – в том числе). И я пока не выяснил для себя -в чём именно. Хотя… Я понимаю. Что ты и сама хотела бы обращаться ко мне куда менее формально. Но я принимаю и это обращение, сейчас – принимаю.
У: Ну, вот и хорошо. Вот и славно.
Вернёмся к нашей теме любви (одной из твоих самых любимых тем ).
Я надеюсь, я достаточно прояснила то, почему я считаю «избыточным» термин «безусловная» любовь?
ЛШ: Ну… Это же просто – слово. Оно, особенно в вашем современном языке, не способно полностью передать смысла, который мы с другими моими друзьями и коллегами, хотим вложить в этот образ. Тут более уместны таки те санскритские термины, что мы уже как-то обсуждали с вами в ключе философии Гаудия-Вайшнавизма на наших встречах. И такие слова, как «бхава», «бхакти» и «према» подошли бы по значению в каждом конкретном «случае любви» гораздо больше, описывая её превосходство над всеми видами ограничений, который может накладывать на нас мир, где мы воплощаемся. Не знаю пока что, как сказать это лучше (какой образ передать, чтобы ты смогла хоть как-то выразить его словами).
У: Ну, тут и простой русский язык справится. Наша любимая классика: над любовью не властны ни время, ни расстояния – к примеру.
ЛШ: Да. Мне нравится этот образ. И я и сам к нему часто прибегаю. Простой, но очень ёмкий, на мой взгляд.
Но ты как будто отвлеклась от первоначальной цитаты самой же себя. Про то, что если кто-то вдруг не хочет «давать свою любовь» кому-то…
У: Я помню, о чём я говорю. Но я тебя благодарю за заботу и внимательность в том, как ты следишь за ходом моих мыслей.
ЛШ: Мне это приятно.
У: Да. Мне тоже – разделять их с тобой.
Я говорю о том, что я сама вольна решать: хочу я делиться своей любовью с кем-то, или же – нет. И идея «безусловности» любви не может ни коим образом меня обязывать к выражению этой самой любви. Это – оксюморон. Если любовь таки «безусловна», то требования (в том числе и к тому, чтобы она выражалась всегда и без условий) – сами по себе уже – условия. А это и есть оксюморон: то, что противоречит само себе в корне.
ЛШ: Дорогая, ты философ. Я уже ни раз это отмечал (лукаво улыбается).
У: Дорогой, и не ты один . Меня в этом упрекают уже довольно часто. Вот сегодня в чате (одном из) энтузиасты попрекать тоже нашлись-таки . Но без таких «упрёков» жизнь была бы пресна и скучна. Попа слиплась бы от приторности обязательно-показательной «безусловной» любви везде и всюду. И поэтому даже на ту глубинную мысль МидгасКауса, когда он говорит о том, что основным и самым главным чувством он считает именно любовь, я соглашусь с тем пояснением, что любовь – слишком многогранное чувство, чтобы проявляться как-то «стандартно» или даже «универсально». И хотя каждый из нас знает, что это такое и не может спутать искреннюю любовь ни с чем иным, если доверяет собственному сердцу, таки его глубинной мудрости, всё же есть так много разнообразных оттенков в палитре выражения этой самой любви. Поэтому при том, что она – в основе всех наших других чувств так или иначе (даже когда они преломляются через «тёмную» или искажающую её первоначальную чистоту и красоту призму наших «блоков» и самоограничений, это – всё та же любовь. Но тогда я могу сказать, что и моё недовольство кем-то – это тоже форма выражения мною моей любви этому духу в этой конкретной ситуации: преломлённая через призму моего и его (её) восприятия. И это будет правдой в определённом смысле этого слова. Но это слишком «неявная» правда. Потому что мы думаем, что любовь (особенно – безусловная!) не способна ранить или как-либо навредить. И это – повод для отдельной философской статьи. На которую сейчас я даже не буду пытаться отваживаться тут. Дабы совсем не свести с ума нашего читателя «много-ветвистостью» своих рассуждений на, казалось бы, простою заданную тему.
Может ли навредить любовь? Я слышу от тебя однозначное «нет». И ты уверен в этом. Это – твой опыт. Но если посмотреть на то, что Бог таки из любви к нам позволяет нам действовать в этом мире исходя из нашей свободы воли, и на то, что мы делаем по отношению к самим себе и другим в этом ключе, то я бы не спешила со столь однозначным ответом. Но тут же я слышу твою мысль о том, что «духу невозможно навредить: он неуязвим, ибо вечен и по природе такой же как и его Источник». И философски я склонна согласиться с этим. Но что скажут все те духи, что воплощены сейчас, допустим, на Земле, и искренне верят в свои страдания и горести, что они переживают в следствие того опыта, что позволяют себе таки в «свете любви Бога»: в его позволении им творить всё, что им заблагорассудится как подарок им в виде «свободы волеизъявления». И я всё знаю про карму, если что (думаю, ты в курсе). И я слышу, что ты говоришь мне шутливо: «Всё, да не всё». Ладно, я согласна. Но об эгрегорах и кармических взаимосвязях таки давай поговорим завтра, на встрече, как и запланировали. Пожалуйста. А то я сегодня не лягу спать.
ЛШ: А вот этого – не надо допускать. Ты должна, обязана заботиться о себе и своём здоровье. Не ради меня. Нет. В первую очередь – для самой себя. Таки – из любви к себе. Хочешь ты её «развивать», или нет. Но для того просто, чтобы ощущать себя достаточно счастливой, чтобы быть способной любить себя…
У: Я всё поняла, можешь не продолжать.
ЛШ: (улыбается) . Хорошо бы.
Тебя спрашивали о том, как ты живёшь. Связано ли твоё высказывание с тем, как и «с кем» ты живёшь.
У: Благодарю, что напомнил. Но я и сама не забывала и об этой части вопроса. Как я и сказала, я хотела сперва выразить суть своей мысли в общем. А потом уже перейти на частности.
ЛШ: Но я опасаюсь, что этак мы не доберёмся до этих самых частностей. (лукаво улыбается).
У: Погоди. Я пока остановилась на том, что я сама решаю, кому и как мне выражать свою любовь.
ЛШ: Сама ли? Решаешь ли?
У: Да. Тут у меня чуть не выдалась-таки «опечатка по-Фрейду», когда я последнюю частицу написала с большой буквы .
ЛШ: (смеётся). Да. Забавно. Но ты ответь.
У: Ну, я ощущаю, что таки я решаю. Буду ли я тебя любить…
ЛШ: Решаешь? Это происходит в твоём разуме? Ты уверенна?
У: Хмм. (задумалась теперь я). Ну, знаешь, когда я вот скажем, не испытываю бурного так сказать чувства любви (скажем, к тебе ), то я именно в Разуме принимаю решение о том, идти мне в это чувство намеренно, или таки «воздержаться».
ЛШ: Хммм. Но если я касаюсь тебя своим чувством.
У: Ведь ты и сам мне говорил много раз, что это «мне решать – любить тебя, или нет».
ЛШ: Ну… Это так звучит. Да. Но… Я ощущаю, что это «решение» имеет место быть глубже, чем в разуме. Что оно действительно восходит к той потребности, глубинной духовной потребности, что есть в Духовном Сердце. А разум лишь координирует эту нашу потребность в нашей парадигме, так сказать. Разум лишь направляет нашу любовь в то или иное русло. Разум лишь подсказывает нам, как нам принять любовь в ответ.
У: Хммм. Ну. Может быть. Я не думала об этом в таком ключе. При том, что я сознаю наличие самой этой глубинной потребности в Духовном Сердце. Но тогда можно сказать, что именно разум служит своего рода вратами к нашему Сердцу, где и живёт и само это чувство – любви, и потребность в нём.
ЛШ: Можно сказать. Да, пожалуй. Но когда наше сердце «сильнее», чем засов на вратах, то врата не останутся закрытыми, и мы не сможем «сопротивляться» любви.
У: Ты романтик, друг мой.
И как мне после этого понимать твои слова о том, что это «только мне решать…»
ЛШ: Ну, вот как хочешь, так и понимай .
Шучу. Я говорю о том, что я не форсирую, не собираюсь брать твоё сердце «штурмом», так сказать. Я просто деликатно и терпеливо жду, пока ты сама соблаговолишь открыть мне таки свой разум и пустить в Храм своего Сердца. Принять мою любовь.
У: Ну. Всё теперь. Ты слишком романтичен. Так нельзя. У меня даже голова кружится. И не говори вот мне о том, что это оттого, что у меня плечи и шея затекли от печатания всего этого.
ЛШ: Но ведь они затекли.
У: Ладно. Теперь И. будет думать снова обо мне, что я – деспот: ЛШ меня любит, а я, в лучшем случае «позволяю ему меня любить»…
ЛШ: А это – не так?
У: Ещё один риторический вопрос.
И ты ведь знаешь, что, если я не люблю тебя с той же силой, что и ты меня, так это не оттого, что я сухарь или ещё что-то. Просто на данном этапе моего развития моё духовное сердце ещё не так «изобильно» и щедро, как твоё. Хотя я не закрываю его намеренно. Ни от тебя, ни от кого-то другого. Несмотря на это моё высказывание, что я тут вознамерилась обсуждать сегодня.
И я много раз тебе не только давала понять, почувствовать и всяко, но и говорила, что очень дорожу тобой и люблю тебя. Да, так люблю, как именно я и именно сейчас вот умею любить. Ни как-то «божественно» или утопически «безусловно». Ни высокопарно и даже порой не так романтично, как ты «того заслуживаешь» (если так можно сказать вообще).
ЛШ: Да уж.
У: Но я же люблю. И я уверенна, что каждый из нас любит именно так, как он (она) способен. В данный момент, в силу своего опыта и в меру открытости своего духовного сердца и разума, придающего нам энергии в нашем проявлении любви в той или иной форме её выражения.
И уж точно, я люблю тебя не меньше, чем «могла бы». И не оттого, что я «люблю больше» кого-то ещё, кроме тебя. Эти рассуждения о «больше и меньше» кажутся мне странными. Ведь мы любим каждого духа уникальным образом. И мы говорили об этом.
И я слышу тут возгласы тех, кто любит говорить о «единственности» подлинной любви. И мой ответ таков: я люблю тебя неповторимым -и в этом смысле Единственным – именно для тебя и больше не для кого другого – образом. Я больше никого не люблю так, как тебя. Всех остальных я тоже люблю – но по-другому.
ЛШ: Я солидарен с тобой в этом. И много раз уже обсуждал с тобой эту тему.
У: Но тут есть и другие аргументы, которые просятся на ринг, так сказать.
ЛШ: Да. Забавный образ.
У: Я слышу мысли о том, что нашего ЛиШиони надлежит любить «так-то и так-то». А я вот видимо не могу этому «соответствовать». Поэтому я «недостойна» любить его в принципе. Что уж говорить о том, чтобы быть им любимой (смайл рука лицо).
ЛШ: «Ну уж это ты загнула», пожалуй (цитируя сказку про Алису). Нет никакого стандарта, как «надлежит любить Великого и Могучего ЛиШиони» (ты зря стёрла в своей мысли эти звучные эпитеты ). Я принимаю любовь таки безусловно. Я рад любой искренней любви в свой адрес. А от тебя – более, чем рад. Я… не буду углубляться в эпитеты в этом случае. Дабы не провоцировать тех, кто мог позволить себе подумать что-то такое, о чём ты только что говорила, на ещё большие изыски в этом направлении. (разводит руками). Я хочу лишь сказать, что я абсолютно счастлив в той любви, что я имею честь и удовольствие разделять с тобой. И именно с тобой. И да, я имею не меньшую честь разделять любовь и со многими другими великолепными Духами, коих мне посчастливилось любить и – взаимно. Поэтому не вижу ни малейшего повода для беспокойства в связи с моей любовной жизнью. Специально тут не именую её устойчивым для вас образом «личной жизни». Потому что я слишком стал уж публичен последнее время, последнюю пару- тройку сотен лет . (подмигивает).
Но при этом я глубоко ценю и дорожу безмерно тем сокровенным пространством, что я могу позволить себе вот с тобой, скажем. Как и некоторыми другими близкими мне духами, которые позволяют мне раскрыться в своих чувствах с ними и обмениваться ими без преград и предубеждений. И это – лишь увеличивает моё счастье. И я искренне желаю такого же счастья и нашим читателям.
Но ты уж, пожалуйста, закончи свою мысль на сегодня. И давай уже, иди отдыхать. Это вот и для меня тоже, веришь или нет, но – важно. В том числе, и для моего личного-таки счастья . (лукаво улыбается).
У: Хорошо, благодарю тебя за твою заботу и любовь, и принимаю их, по возможности – взаимно.
Поэтому постараюсь быть уже не столь многословной.
Возвращаясь к своей первоначальной мысли, я скажу, что решая сама, любить или не любить кого-то, я также, как и другие духи, в конечном счёте повинуюсь как раз глубинной потребности своего духовного сердца таки – во взаимной любви. Поэтому, когда мой дорогой ЛШ накрывает меня изобильной волной своей энергии любви, то сопротивляться ему практически невозможно для меня. У меня просто не остаётся выбора (на уровне разума). А вот в духовном сердце этот выбор – очевиден: ведь любовь – это то, чего я хочу больше всего. И когда ты так любишь меня, ты буквально присваиваешь меня себе (а что это, если не «бхава»: обладание кем-то безраздельно в любви – и этот термин, сколь бы превратно не хотелось его понять умам тех, кто считает обладание чем-то непременно физическим, лучше, чем что-либо другое передаёт то глубинное чувство, что испытываешь, когда погружаешься в любовь Великого Духа, чья любовь изобильна, чиста и щедра, такого, скажем, к какому этот термин относится «классически», - к такому превосходному Любящему, как Кришна). И ты, ЛШ, ты тоже демонстрируешь своё умение любить. Нет, не только и не столько «наглядно», сколько «ненаглядно», прости мне этот невольный каламбур. Когда ты так любишь меня, я полностью попадаю во власть твоей любви. И я уже не могу оторвать от тебя не только взгляда, но и своего сердца, и содержащейся в нём моей любви. Таким образом, сила твоей любви не оставляет шанса на то, чтобы не найти взаимность. Вот так.
ЛШ: (довольно улыбается). Прекрасный вывод, не находишь?
У: У любви не может, не должно быть выводов. Это же не теорема.
ЛШ: Разумеется. Я не к любви его подвожу. А к тому, «решаешь ли ты сама», любить или не любить. (подмигивает).
У: Ну, да. Сила любви – неопровержима. Тут и доказательств не требуется, как и выводов. И пусть наш читатель, как и ты, будет спокоен на этот счёт: подлинная и сильная любовь всегда «обречена» на взаимность.
ЛШ: Я рад и согласен с тобой.
У: И осталось кое-что, что я не объяснила.
Это о том, почему же я могу не хотеть любить кого-то. И это, на мой взгляд, не менее важно тут.
И это – очень щекотливая тема.
ЛШ: Постарайся не утонуть в ней на всю ночь. (умоляющий смайл).
У: Ну, я мне таки удобнее плавать (а иногда и – тонуть) именно ночами. Потому что днём столько всяких дел и людей, на которые нужно отвлекаться от плавания .
ЛШ: Бросай аллегории. Возвращайся к любви.
У: Да. Я хотела сказать, что когда кто-то приходит ко мне, осознанно или нет, требуя у меня любви (прося? Нет, именно – требуя, так, словно это – моя святая обязанность – любить их, причём «безусловно» ), то у меня тут же отпадает всякое желание таки их любить. Ну, может быть – самую малость. Совсем чуточку. Так, чтобы они не были мне настолько противны, чтобы захотелось сбежать от них на край света.
Но если они берутся настаивать на том, что мне «надлежит их любить» и они знают и мне расскажут, как именно, то тут, пожалуй таки, я буду искать пути к побегу. Потому что чувство юмора у меня не так и не всегда сильно, в отличие от тебя, мой дорогой ЛШ.
ЛШ: Забавный всё же аргумент.
У: Ну, будь моё ЧЮ посильнее, я бы открестилась от этих назойливых потребителей любви ловкой шуткой или целой комедией… Но этот дар мне не так щедро дан, как умение бегать по клавишам пальцами (вот как сейчас). И поэтому я предпочитаю побег – уже ногами. На безопасную, так сказать, дистанцию от тех, кто слишком настойчив в своих требованиях безусловной любви в мой адрес.
Надеюсь, теперь всем стало всё более или менее понятно.
ЛШ: Я тоже на это искренне надеюсь. Но вот хотел бы тебе напомнить, что И. таки беспокоится за Альфира. (если не за меня в связи с тем, что ты «живёшь с Альфиром»).
У: Да. Я помню эту часть вопроса.
Где-то полгода тому назад я уже писала в ДАК, что проведя почти четверть своего человеческого века замужем за Альфиром, я последние несколько лет поддерживаю с ним именно дружески-партнёрские взаимоотношения. Это у нас взаимно. Поскольку именно этот вид взаимной любви у нас первоначально был самым сильным и превалирующим в наших отношениях с самого начала общения друг с другом в этом нашем воплощении. И мы заключили брачный союз именно как такие друзья. Это тоже – форма любви. Она не мешает иметь семью и детей. И на Земле, как показывает практика, такая форма отношений в браке доказывает себя как одна из наиболее жизнестойких в наших реалиях. Для более романтических браков наш мир ещё, похоже, слишком циничен. (тут я бы поставила вместо точки знак вопроса, будь моя воля). И мой дорогой ЛШ не просто «в курсе» моих отношений с Альфиром. Но будучи другом Альфира не только в этом его воплощении, ЛШ помог Альфиру осознать все нюансы нашей совместной истории.
Касательно меня, я вполне сознательно пошла на замужество, приняв указание таки кураторов.
ЛШ: (смеётся). Какая ты послушная у меня .
У: Ну, не знаю. Это видимо так действует духовный договор: когда просо веришь своему сердцу, доверяешь голосу, который говорит тебе неожиданно: «А вот это – твой будущий муж».
ЛШ: Забавно.
У: Я уже делилась этой историей со многими заинтересованными в ней. Про то, как меня «выдали замуж» Божества Питерского Храма (Гаур-Нитай) и кураторы, которые вели меня изнутри, направляя меня, вполне осознанно с моей стороны, (хотя тогда я и не знала, как тебя зовут ).
ЛШ: Ну, не знаю, каяться или нет- не буду пожалуй. Я продолжаю настаивать на том, что таки всему своё время. Узнай ты больше, чем нужно раньше, чем нужно, и история твоей жизни могла бы пойти совсем иным руслом. И никто не вправе вмешиваться в это более, чем дозволительно: никто не должен напрямую влиять на твой выбор – я могу лишь подсказать, направить, но именно ты должна принять решение. Если бы я открылся тебе раньше, то сбил бы тебя с маршрута твоей жизни…
У: Ух ты! А с этого места хотелось бы поподробнее. Значит, у меня в жизни есть таки маршрут?! И тебе он ведом лучше, чем мне?!ЛШ: (улыбается загадочно) Мы уже неоднократно говорили с тобой про масштаб восприятия. И нет, я не сравниваю тебя с твоим домашним животным. Я лишь хочу сопоставить понятным образом для тебя то, что чем короче жизнь другого, тем более она очевидна для тебя. Ты можешь видеть, что, скажем, твой питомец, который по сроку жизни уступает тебе в 50 раз (ну, или хотя бы в 10 ), будет жить меньше, и в его жизни будут происходить закономерные изменения, которые тебе очевидны более, нежели ему самому.
У: Ну, не знаю даже. Мне не все изменения с моими питомцами были очевидны, мягко говоря. Но тут я могу сделать скидку на то, что мой разум видать не сильно превосходит их .
ЛШ: Ты снова загнула. Я хочу лишь сказать, что когда у меня больше данных, мне легче понять, как будет разворачиваться та или иная картина во времени. В том числе и та, что связана с твоей жизнью. И поскольку я располагаю данными не только с физического плана бытия, и у меня было несколько больше времени на осмысление этого, то мне и видится многое несколько яснее, чем, возможно, тебе. Поэтому я – твой куратор. А не наоборот, строго говоря. Но и второе – тоже имеет место быть в определённом смысле слова. Особенно с того момента, когда контакт стал осознаваемым для нас обоюдно. Ведь я тоже ощущаю на себе, что и ты – присматриваешь за мной. И я очень счастлив и наслаждаюсь этим. (довольно улыбается). И если уж быть совсем честным, я довольно долго ждал этого момента. И сейчас дорожу, и ценю каждый миг этого – нашего взаимного контакта.
Не хочу, чтобы ты долго сидела тут и напрягала свои глаза и плечи. Ты пользуешься-таки тем, что я физически далеко, и не могу повлиять на это «непосредственно», как ты думаешь в таких случаях. Но я специально оставляю тебе шанс проявить самой большую чуткость – и к себе самой, и ко мне. Поэтому, пожалуйста, закругляйся уже с этой писаниной. По-моему, ты сказала уже всё, что нужно. Возможно даже - больше чем нужно.
И пусть наш читатель не волнуется – ни за меня, ни за тебя. При всей радикальности того, что ты тут наговорила (поначалу – особенно), мы пришли к «утешительным» и обоюдно-приятным выводам о непревзойдённой силе Любви. И давай на этом пока и остановимся.
У: Хорошо. Как скажешь.
