Душевной боли пост ()

У: Вот сейчас мне больно. Очень больно. Больнее, чем боль в спине, которую я более или менее терплю последние несколько дней, больнее, чем боль от анальной трещины и межрёберной невралгии… Глупо. Да. Слышу…
ЛШ: И что ты слышишь? Я не упрекал тебя ни в чём.
У: Пока что?
ЛШ: Ты ждёшь доверия от друзей, ждёшь их поддержки… А сама? Ты мне до сих пор не доверяешь? Не принимаешь моей поддержки?
У: Принимаю. К тебе же пришла. Вот видишь. Хотя и думаю, что ты тоже волен побить меня тапками за моё малодушие.
Все, включая тебя, твердят мне «всё отпустить». Я уже готова была согласиться. Но когда Сати отказалась помочь с анонсом, вдруг стало невыносимо больно. И, да, я могу понять её аргументы. Что это – её принцип.
Только больно оттого, что принцип стал между нами: между тем, чтобы помочь мне, когда я попросила… и…
Не знаю. Неужели помощь мне помешает ей любить Хари? (смайл тотального недоумения).
Разумеется, никто не должен мне ничего. Ровным счётом. И разумеется: почему делать ради меня какие-то исключения…
Сегодня я это осознаю лучше, чем когда-либо.
Очень хорошая работа с эго. Только вот болючая до чёртиков…
Разум отказывается идти на уступки, стараться понять всех и вся. Да. Я принимаю, что у каждого – своя рубашка ближе к телу. Понимаю. Это – очевидный, хоть и очень тяжёлый факт.
Я тоже ведь не отдаю свою последнюю рубашку. И сейчас я так болезненно всё воспринимаю, наверное, оттого, что очень устала: весь день работала… Нет. Не за зарплату. Нет. Не ради того, чтобы мне сказали «спасибо». Нет, не потому, что я «такая крутая».
Просто не умею иначе организоваться. И часто дохожу до того, что изматываюсь в делах, которые многим просто непонятны. Но я не хочу даже думать о том, что мне надо как-то себя оправдать…
Прости, если и тебе это не нужно. Всё это знать…

(источник изображения https://giffs.ru/krasivye-kartinki-s-mezhdunarodnym-dnem-schastya-20-marta-2022-70-foto/)

ЛШ: Зачем ты так говоришь.
У: От чувства безысходности, наверное. Да. Я понимаю, что «всему – своё время». Что ожидать исполнения своих желаний в какой-то «назначенный» срок – наивно, по-детски.
Я ведь ничего особо не хотела. Просто подумала, что вот наконец пришло оно, это время: провести семинар, о котором думала больше десяти лет…
Но, видимо, не пришло ещё.
Спасибо вам, что хоть вы нас поддержали с Альфиром. Иначе было бы совсем трудно… Спасибо, что каждый день тут и готовы обсуждать с нами нашу книгу. Теперь она Наша: не только моя и Альфира, а всех нас – и тебя, и МирахКаунта, и МидгасКауса, и даже Аштара Шерана, и нашей молчаливой Аушаны.
ЛШ: (улыбается). Видишь, ты даже сквозь слёзы способна меня веселить.
У: Видимо – часть моего амплуа: трагик-комик. Или драматический комедийный персонаж… Не знаю даже…
Я не умею вот «забить на всё». До конца остаюсь и думаю: «Всё ли возможное я предприняла? Всё ли сделала, что могла?»
Тут утром вообще подумала, что этот семинар для меня идёт не просто: как ребёнок прямо ещё один рождается. Такие болючие потуги получаются. Никак не хочет само идти. Хорошо ещё, что он – не живой, и не умрёт, если его вовремя не родить. Это успокаивает.
Хотя, что-то, вероятно, и умрёт. Какая-то часть моей души – вложенная в то, чтобы быть в этом – проявиться в этом семинаре, как он задумывался.
Но «задуманная» действительность не имеет права считаться настоящей. Это лишь «план», опять-таки. И он может быть и ложным или пустым…
ЛШ: Не грусти так. Я ощущаю твою боль. Но мне кажется, она не из-за семинара.
У: Ты прав. Конечно, не из-за него. Он лишь стал катализатором. Стал показателем того, насколько нужно то, что у меня есть… Кроме плюшек…
То есть, насколько я нужна другим такая, какой я хочу быть с ними сама. Без их ожиданий того, каким бы я им пригодилась с их точки зрения…
Да. Я знаю, что я очень строгая в своих суждениях. Но ничего не могу с собой поделать.
Самое интересное, что все, кроме Сарвадевы, что-то советуют. Но никто реально даже не репостнул анонс (кроме Сарвадевы). Да. Я понимаю, что не имею права ожидать чего-то от других. Не имею права...
Посмотрела на их страницы ВК. Убедилась, что никто ни сном ни духом… Поняла, что не обижаюсь даже. Просто какая-то общая горечь. Словно бы я стучу в двери вокруг, находясь в зале с многими дверьми, а они все наглухо закрыты.
ЛШ: Наверняка, не все .
У: Ну, если ты – тоже дверь, тогда, конечно.
ЛШ: А чем я – не дверь?
У: Ну, тем, что ты не физически на Земле. И тебе не нужно «записываться» ко мне на семинар. (Памятуя о вопросе Ирины). Надеюсь, ты улавливаешь за этим юмор, и не обижаешься.
ЛШ: Нет. Не обижаюсь. Пытаюсь понять юмор. Ладно.
У: Ты и так каждый день обсуждаешь - у нас уже тут интенсив шестой день сегодня… Со всей командой заинтересованных…кураторов.
Вот только то и обидно, что заинтересованы только кураторы, похоже. Ну, не считая нас с Альфиром.
И я не знаю, что я могу ещё сделать, чтобы это как-то исправить.
ЛШ: Исправить? Можем ли мы «исправить» чью-то заинтересованность?
У: Вот я и не знаю. Можем ли? (задумалась).
Почему ты так поставил этот вопрос. Мне бы в голову не пришло.
ЛШ: Потому что я думаю, что мы не можем влиять на сам интерес. Интерес у человека либо есть, либо его нет. Если он есть, тогда мы уже можем либо его усилить, либо погасить. Да. Но если его нет, то мы ничего с этим уже не поделаем. (разводит руками).
У: Те, кто были бы не прочь поучаствовать в нашем семинаре, по разным причинам просто не могут.
ЛШ: Не прочь. Это ещё не интерес. Когда есть интерес, то ты берёшь кредит, берёшь отпуск и оставляешь всех детей дома…
У: Намёк понят. Да.
Но я - не ясно, в какой тут роли я. Я, конечно, так делаю, когда у меня есть интерес. Но я не могу ждать чего-то подобного от других.
ЛШ: Если у них нет интереса.
У: Виновата ли я в том, что его нет у них?
ЛШ: Хороший вопрос…
Кто направляет аромат цветка?
У: Может быть, ветер? А почему ты спрашиваешь?
ЛШ: Когда пчела улавливает аромат цветка, она устремляется к нему. Со всем своим «интересом». Но как она его уловила?
У: По воздуху.
ЛШ: Но если цветок далеко?
У: Воздух там тоже есть. До неё может донестись отголосок этого аромата. По ветру, как я и сказала.
ЛШ: Да. Но кто управляет направлением ветра?
У: Стихиали ветра. 
ЛШ: Можем ли мы назвать их «высшими силами»?
У: Строго говоря, да. Можем. Потому что они нам не подчиняются. А вот мы можем оказаться в их власти - вполне. Значит, они – выше нас по уровню власти. Я правильно поняла?
ЛШ: В принципе, да. Это просто иерархия распределения функциональных обязанностей в мироустройстве. Ничего личного, как у вас говорят.
В твоём случае «стихия» ведёт себя так, поток причинно-следственных связей, что ты не в силах повлиять на это.
У: Думаю, многие из моих друзей бы с тобой поспорили сейчас. У них есть свои представления об этом. Как и о том, что мне следовало бы делать сейчас. Но я хочу сказать, что я понимаю, о чём ты говоришь. Да. Потому что тебе известно больше «подноготной», так сказать: ты понимаешь мои мотивы.
ЛШ: (улыбается). Да. В данном случае, это – моя работа. Понимать тебя. Часть её.
У: Мне подумалось, что в дождливые дни пчёлы сидят без пыльцы, без нектара. Они не чуют, где он. И не могут летать под дождём.
У меня – дождливые дни?
ЛШ: Ну, не всё так плохо. Солнце светит ярко, ты же видела. Во многих аспектах твоей жизни всё идёт хорошо. И если в этом – эта дверь – пока не поддаётся, то разве это повод для того, чтобы быть обескураженной?
У: Обескураженной – нет. Но растерянной… Я не очень понимаю всю эту ситуацию. Поэтому пока ощущаю смятение.
ЛШ. Да. Думаю, утро – вечера мудренее.
У: Соглашусь с тобой. Тем более, что спина болит уже почти невыносимо. Просится лечь на пол…
ЛШ: Видишь, ты тоже не всех слушаешь: даже собственную спину игнорируешь.
У: Да. Каюсь. Но я не смогу долго терпеть. Поэтому, пойду. Да. Завтра будет новый день, дай Бог.
День рождения Глаши и всемирный день Счастья. 
ЛШ: Звучит как заманчивая перспектива. Чем тебе не привлекательная дверь?
У: Да. Она пока тут. И это – обнадёживает. Спасибо тебе.
ЛШ: На здоровье. И береги его – здоровье.