Четверг, вечер (глубоко в ночи, точнее).
У: ЛиШиони, я сейчас пойду в травму. Пойдёшь ли ты со мной?
ЛШ: А то. Я люблю такие походы .
У: Ну, вот на иронию я сейчас как раз и меньше всего рассчитывала.
ЛШ: А на что ты рассчитывала? Что я тебя пожалею?
У: Ну, не знаю даже. Я хотела сказать, что боюсь заснуть. Поэтому решила это печатать…
ЛШ: Только поэтому? А может оттого, что само печатание тебя успокаивает?
У: Может быть. Ты предлагаешь не печатать?
ЛШ: Как хочешь. Я просто предлагаю другую точку зрения.
У: Я поняла. Да.
Я поняла также что, у меня созревает ощущение травмы, связанной с неприятием себя самой.
ЛШ: Да? И как долго, ты думаешь, оно созревает?
У: Ну, не знаю. Оно как вулкан: то просыпается, то затихает. Такая вялотекущая травма, я думаю.
ЛШ: Хммм. Да. Я было подумал, что ты решила так проиллюстрировать наше сегодняшнее обсуждение блоков: своим примером, так сказать.
У: Вот почему ты иронизируешь?
Ты ведь не боишься ничего. Зачем тогда?
ЛШ: Ну, заявление о том, что прямо таки ничего не боюсь, думаю, было бы слишком смелым. И всё же я… Я даже не иронизирую. По большому счёту я лишь хочу так тебя приободрить.
У: Хммм. Странный метод.
ЛШ: Ты ведь не сказала, чего именно ты ожидаешь от меня.
У: Ну, разве это не очевидно – поддержки.
ЛШ: Тебя «сводить к Высшему Я»?
У: Как вариант.
ЛШ: Тогда придётся оторваться от клавиатуры.
У: Обязательно? Неужели нельзя на ходу?
ЛШ: Хммм. Ну… Я не пробовал так. Но... Ладно. Пробуй, если тебе хочется чего-то новенького (улыбается). Хорошо.
Начинай тогда.
Осознай себя светом и в свете. Да. Можешь через образ Солнца, как учил вас МидгасКаус.
У: Слушаюсь и повинуюсь: есть осознать себя Светом .
ЛШ: Теперь ты - иронизируешь.
У: Нет. Я так выражаю свою готовность.
Дело в том, что я так много сознаю себя светом, что мне это проще, чем отождествиться со своим телом. В том плане, что, когда я вижу себя, я опять пугаюсь и думаю: «Ну, почему я не выгляжу как свет? А вот – всё это»…
ЛШ: Но ведь «всё это» - это тоже свет. Его разновидности. Ты так его воспринимаешь просто. Ты думаешь, что это – что-то другое: не свет. Но, по сути, кроме света ничего и не существует: всё – в своей сути и основе – Божий Свет. И ты, и я, и всё сущее.
У: Почему тогда мне не очень нравится, как выглядит и ощущает себя этот данный конкретный свет? Я говорю сейчас о своём физическом теле.
ЛШ: У тебя трудности (опять) с приятием своего физического тела?
У: Это – риторический вопрос.
ЛШ: Ну, смотря для кого. Если ты считаешь его риторическим, значит, ты всё же принимаешь: хотя бы то, что так и есть. Значит, следующий шаг – принять и всё остальное.
У: Мне кажется, что я брежу.
ЛШ: Мне тоже .
У: Это что сейчас было?
ЛШ: А что должно было быть? Я разве не могу бредить? Я вот – брежу тобой. Довольно часто и ощутимо – для меня, по крайней мере.
У: Как мне тебя понимать?
ЛШ: Как хочешь: хочешь – в прямом смысле, хочешь – в переносном. А хочешь – в обоих. Это - ничего не изменит, ровным счётом. Ведь сколько бы я тебе не говорил о том, что чувствую в отношении тебя, на тебя, похоже, это не особо влияет. В том ключе, что ты сама не стала от этого хоть сколько-то более любить саму себя. И это – меня очень огорчает, если честно.
Да, я слышу твои мысли о том, что ты слышала, что любовь кого-то к нам нас меняет. Но для этого мы должны её таки принимать. Она может изменить нас ровно настолько, насколько мы её принимаем. А если ты не в состоянии сама себя любить, ты и мою не можешь принять любовь. Ты просто – не позволяешь себе. Почему ты запретила себе принимать любовь? Почему ты не любишь саму себя? Эти вопросы тебе надо задать самой себе: своему Высшему Я.
Давай. Я жду. Погружайся и задавай.
У: У меня пятая точка болит. Я таки попробую это сделать не сидя. И не заснуть при этом.
ЛШ: Конечно. Потом запишешь. (если, опять-таки, не заснёшь) .
Обретение целостности ()
ЛШ: Наверное потому, что это – не совсем то, чего я хочу от тебя (улыбается слегка лукаво).
У: Ну, я ведь и так тебя люблю. Почему нельзя ещё и поблагодарить?
ЛШ: Ну, не то, чтобы нельзя. Просто, если хочешь выразить то, что ощущаешь как благодарность, просто выражай это в любви. Непосредственно, так сказать. Не через «ритуал» благодарности. Это мне более приемлемо от тебя. Пожалуйста. (смотрит с просьбой во взгляде).
У: Я услышала тебя. Ещё тогда. Сейчас тоже слышу. Я попробую. Но не обещаю, что у меня это получится именно так, как ты хочешь.
ЛШ: (улыбается, уже более довольно).
У: Давай я таки продолжу, пока не свалилась со стула от усталости.
ЛШ: Да.
У: И Альфир с тобой и Аушаной повели меня на ВЯ. Там стала всплывать эта история, как давняя, я бы даже сказала – древняя – травма.
Сперва я обнаружила, что она восходит к моему опыту полного уничтожения моего физического тела: внезапного и полного. Как в жизни Раутимы, и в той жизни, когда мы на Брухаде предотвратили гибель спутника колонии Бурхада в ходе неудачного эксперимента. Обе эти жизни оказались частями одного цикла. Что даже не кажется сейчас странным. Слишком много похожего в них. Помимо того, что там я полностью дезинтегрируюсь. Ещё и в твоём обществе – в обеих жизнях. Только в первой жизни ты не погиб у меня на глазах. Не так ли?
ЛШ: Нет. Мы не видели самого момента гибели. Но мы были неподалёку друг от друга: просто играли, маленькие детишки. Рядом были наши мамы. И тут – бабах, и всё.
У: Да. Только ты вышел тогда на тот же 24-й, с которого и воплотился в ту жизнь после планеты летающих ящеров, о которых я тоже сейчас расскажу. А я вот, Раутима, вышел на 16-м: я был очень огорчён тем, что не всё было так, как я ожидал от своего воплощения. Такая смерть меня полностью обескуражила. Похоже, я ещё и тебе слегка завидовал там: тому, как ты была крута и всё такое.
ЛШ: Да. Было дело. Немного и это было. Но ты ведь не из-за этого по вибрациям тогда сползла. Да. На два уровня: с 18 на 16.
У: А из-за чего? Как думаешь?
ЛШ: Тебе - виднее, конечно. Но я ощущаю это так, что ты слишком привязалась к своим близким: боялась их потерять и в итоге – потеряла.
Всех. Вместе с планетой. Очень травмирующий опыт. Да. Трудно было бы не понизить вибрации.
У: Как же тебе удалось выдержать.
ЛШ: Я пришёл с хорошей подготовкой, как ты уже и сказала. Мне было проще. Прости, что я не смог тебя поддержать тогда. Я сам поплатился за это потом, как показывает история.
У: Ага? Значит тебе можно эти «прости», а мне – нет?
ЛШ: Я разве что-то не так сказал?
У: Я просто заметила. Я не считаю, что ты что-то не так сказал или сделал. У меня нет к тебе претензий или ещё чего-то по этому поводу. Просто вот ты позволяешь себе извиняться передо мной. А я почему не могу? Не только извиняться не разрешаешь, но ещё и благодарить… Вообще уже.
ЛШ: Я не то что бы запрещаю тебе. Я просто говорю, что мне это не очень приятно. Я не могу запретить, ты ведь понимаешь.
У: Да. Я даже больше не понимаю, а резонирую с тем, как ты это ощущаешь. Ты мне свои ощущения от этого транслируешь. Да.
ЛШ: Тогда почему спрашиваешь и придираешься.
У: Ладно. Как скажешь. Короче говоря… Я спрашивала у ВЯ, зачем, почему я решила пройти через этот травмирущий опыт, причём – дважды. И ВЯ дало ответ, что этот мне было нужно для того, чтобы «обнулиться» и открыть новый цикл. Похоже, что этот тот, что мы сейчас проживаем. Но второе «обнуление» произошло в каком-то из кульминационных моментов этого цикла, как я поняла. Так ли?
ЛШ: Ну, можно и так сказать. Да. Это послужило началом одной из тех историй, что мы с тобой проживаем сейчас, в этих наших воплощениях. Подысторий, я бы сказал, если есть такое слово: истории внутри истории.
У: Эх. Эта уж мне Санта Барбара… Тихо курит в сторонке.
ЛШ: Опять не очень понимаю, как город или сериал может курить, но это уже детали.
У: Это – образ. Означает, что тут всё ещё более запутанно, чем в этом сериале.
ЛШ: Ааа. Ну, тогда да. Согласен.
Вот мы и проясняем, так сказать. Распутываем клубки. (увидел у тебя в памяти вот и такой образ).
У: Да. Распутываем. Тяну за нитку дальше.
В жизнь Раутимы меня привёл другой опыт. Тоже из этой истории. Я увидела планету... Почему я ни разу не спросила название этой планеты? Ты не можешь мне его подсказать?
ЛШ: Тухарат. Если тебе это о чём-то говорит.
У: А она сейчас есть? И если да, то где?
ЛШ: Я просто из памяти своего ВЯ достал. Это не в нашей Галактике. (улыбается загадочно). Ты ведь понимаешь, что наш язык там был очень далёк даже от самих наших представлений о том, каким может быть язык сейчас?
У: Да. Понимаю. Не буду уже и «спасибо» писать. Хоть и ощущаю благодарность. Ааа. Точно! Буду писать: «Люблю тебя» (смайл).
ЛШ: Ладно. Опять ёрничаешь. Ну, хорошо. Уже возвращается более- менее привычная ты. Хорошо. улыбается. Да. Только не надо возвращать прежние недоверие и неприятие в отношении меня. Мы ведь его проработали?
У: Хорошо. Попробую. Сделаю всё, что в моих силах.
Так вот. Пусть будет Тухарат. Там мы жили мирными и высоко-разумными ящерами с крылышками. Такими дракошами. Только тело у нас было довольно массивным, как я ощущала в этих воспоминаниях. Не белым, как наши собраться по разуму в этой Галактике, в Млечном Пути, один из которых в феврале приходил на эфир к Ирине. Мы были зелёненькими. Я, по крайней мере. Я была самочкой. Хотя уменьшительный суффикс тут не вполне подходит, из-за моих размеров тогда. Как и твоих. И вообще. Там даже деревья казались гигантскими. Очень высокими – даже для огромных ящеров, нас.
А ты был такого красивого тёмно-иссиня-чёрно-перламутрового с тёмно-зелёным отливом цвета. Вот так я тебя видела. Причём этот образ ты мне ещё тогда в Воронеже показал, когда примерно был тот эфир, о котором я тут упомянула. Поэтому у меня опять начал пазл собираться, когда я узнала тебя в этом образе. Только вот я и не догадывалась, что и тогда мы были вместе. Как ящеры. Ты был… Нет. Не мальчиком. Ящером, самцом, то есть. И ты тогда совершил для себя эволюционный прорыв. И для этой цивилизации, как я поняла – тоже. Ты своим опытом самосознания смог преодолеть ограничивающие их самовосприятие установки и даже то, что было «встроено» в саму их физиологию. Они, похоже с нашими этими летающими ящерами, тоже были очень разумны, но практически не эмоциональны, и вообще почти лишены способности к эмпатии, к сопереживанию. Но ты обнаружил внутри себя духовные силы открыть его в себе – через свой дух, своё духовное сердце и привнести это в свою действительность. Да. Я слышу тебя: «Через любовь».
ЛШ: К тебе любовь, между прочим.
У: Да. Слышу я. Слышу.
ЛШ: Я хочу сказать, что ты была моей музой, вдохновительницей. Хоть я и не умел ещё тогда сопереживать, но это желание проявилось в самой моей глубине ещё и потому, что там – в моём духовном сердце – жила любовь к тебе, вечная любовь. И когда я углубил своё самосознание, я нашёл там эту любовь. И она воскресила мою способность и к сопереживанию, и к ощущению всей палитры чувств, которой лишали себя эти рациональные существа: у них всё было полностью подчинено рассудку. Нет, не такому, как об этом думают земляне сейчас. Их разум был ближе к духовному разуму Разумного Духа. Но без соединения с духовным сердцем он не достигал Любви. И потому мы с тобой осознали, что наши жизни нельзя было бы считать полноценными. Но ты почему-то не смогла пойти в том воплощении за мной до конца. Ты – не вполне доверяла мне.
Видимо, это недоверие как раз - часть этой давней травмы. Если не корень её. (задумался). Но почему ты мне не могла доверять? Ты прояснила это для себя?
У: Я осознала вот – уже сегодня на ВЯ у Светланы с био-энерго-массажем, что это недоверие было связано с моим страхом потерять тебя.
Блииин. Вот прямо сейчас увидела, как ты тогда оставил тело, развоплотился буквально у меня, хотела написать «на руках», но у меня тогда были лапы – задние и передние, хоть мы и были прямоходящие в большинстве случаев, и когда не летали. (Смайл уже не поставлю: больно сцена грустная то была). Ты умер тогда у меня на коленях. Твоя голова с длинной шеей ящера буквально сникла, стала безжизненной и я ощутила это своей кожей, буквально. Как бы ни была толста кожа ящера!
ЛШ: Вот видишь! Я тогда уже одним этим запустил в тебе процесс инициации в чувствование!
У: Да. Чуть не написала опять «спасибо». И тут уже не до иронии. Просто не знаю, что уж и сказать. Я вижу, что – запустил. Да. Люблю тебя (это вместо выражения благодарности). И, да, слышу тебя. Я тоже принимаю твою любовь. И этот акт любви, как бы болюч для меня он ни был тогда, я тоже принимаю. Хотя бы вот сейчас – принимаю. Тогда ещё не смогла принять. Полностью.
Я и до твоего этого развоплощения очень боялась, что ты покинешь меня. Не только физически. Ведь мы были очень осознанными существами. Мы сознавали ментальную составляющую астрала, эфир, связь с миром невоплощённых духов – уже в самом теле. Естественным образом. Но вот чувствовать мы не умели: это не было частью нашего аппарата. Поэтому это было тем, что необходимо было бы развивать осознанно и целенаправленно, если мы приходили к такому пониманию, да, логически – рационально. И ты вот пришёл. Одним из первых проложив дорогу этим существам к миру чувств, сопереживания и вообще эмоциональной составляющей жизни, которая связана с любовью.
Нет. У них была какая-то своя форма любви. Назовём её практичной и прагматичной, что ли.
ЛШ: Они, помня о своей Сути в мире невоплощённых духов, приходили с этой памятью (большой её частью) в воплощение. И встречали своих духовных партнёров (близких душ), с которыми и создавали пары для продолжения рода, так сказать. Как часть договора о совместных задачах на воплощение. У нас так и было тогда с тобой. Другое дело, что в наши жизненные задачи таки входило эту чувственность в себе воскресить. Да, я слышу, что я тут употребил это слово в самом широком его смысле. Чувственность - как основа умения к сопереживанию. Да. То, что мы, антропоморфы, в наших воплощённых формах сознаём в привязке ко второй чакре и к четвёртой.
Тогда мы принимали и так друг друга (по четвёртой). Но не на столько глубоко, чтобы именно уметь открыться друг другу и сопереживать. Тут необходим арсенал и 2-ой чакры. Без него четвёртая полностью не станет функционировать – хоть у динозавра (ящера), хоть у воплощённого в антропоморфа.
Нет. Я улыбаюсь. Но не оттого, что мне весело. Просто выражаю тебе и всем своё расположение. А ты – продолжай, пожалуйста. Хотя я, признаться, беспокоюсь о том, что ты опять не щадишь своё тело… Но, кто я, чтобы тебе об этом напоминать…
У: Ты уходил тогда от меня. Я это видела. И физически – тоже: в лес. И там занимался этим само-созерцанием, или чем-то таким. Углублял самосознание, так сказать. И тогда я боялась, что ты уйдёшь по своему эволюционному пути так далеко, что я просто не смогу догнать тебя. Эгоистка я. Да. Я сейчас вот это понимаю.
ЛШ: Тут мало одного понимания. Ты можешь теперь и почувствовать, что было за тем страхом. Ты уже сказала. Но ты помнишь, что я ответил тебе тогда?
У: Да. Ты сказал, чтобы я не боялась. Ты сказал, что мы неизбежно будем расставаться и встречаться ещё очень много, много раз. Но при этом, что как Дух, в духовном мире, мы – неразлучны. И поэтому бояться незачем.
Только вот я тебе не особо доверилась в этом. Хотя образ и красивый. И вот когда ты умер тогда на моих коленях, я совсем огорчилась. Ты ушёл в духовный мир на 24 уровень осознанности. А я потом, вскоре, как мне это ощутилось. Но я тебя не догнала-таки. Я вышла на 18-м. (моём любимом, похоже…)
ЛШ: Да уж. Ты просто любишь опекать. А это очень в духе 18-го.
У: Как скажешь. И с него я воплотилась в Раутиму. Причём, я тогда уже тоже, в мире духов, осознала, что мы приняли решение на то, чтобы научиться этому – сопереживанию – вместе: и ты, и я. Но ты смог это ещё при жизни. А у меня не вышло. И тогда я решила пойти к этому экстремальным способом. И решилась на эту жизнь на Аормате. Где я с рождения была окружена заботой, любовью и душевным теплом моих родителей, моих близких и других очень сердечных людей (антропоморфов). И мне это было всё очень приятно. И хотелось больше и дольше. Но страх потерять любимых – я уже чувствовала хотела ещё больше чувствовать – страх мне мешал это всё хорошо закончить, это воплощение. И я вот вышла только на 16-м, понизив вибрации. Ещё и такая смерть… Сегодня вот опять она вспомнилась. Очень ярко. Словно заново пережила её эмоционально.
ЛШ: Да. Так и напиши: «ЛШ ласково гладит тебя по голове».
У: Да. Я ощущала во время терапии у Светы сегодня, что ты это и там делал. Я люблю тебя. (читай… сам знаешь что ).
ЛШ: Если не хочешь меня любить, то пиши, что благодаришь. Как бы мне это было … Не то, чтобы неприятно. Нет слов, как это выразить. Досадно. Вот. Подходящее!
У: Поняла тебя. Я тебя, действительно, люблю. Но когда об этом твердишь раз в пол абзаца вместо «спасибо», то , на мой взгляд, это дискредитирует само это слово – «люблю».
ЛШ: Я, в сущности, говорю тут примерно то же самое. Ладно. Лучше продолжай, пока ещё можешь.
У: Ну, я ведь и так тебя люблю. Почему нельзя ещё и поблагодарить?
ЛШ: Ну, не то, чтобы нельзя. Просто, если хочешь выразить то, что ощущаешь как благодарность, просто выражай это в любви. Непосредственно, так сказать. Не через «ритуал» благодарности. Это мне более приемлемо от тебя. Пожалуйста. (смотрит с просьбой во взгляде).
У: Я услышала тебя. Ещё тогда. Сейчас тоже слышу. Я попробую. Но не обещаю, что у меня это получится именно так, как ты хочешь.
ЛШ: (улыбается, уже более довольно).
У: Давай я таки продолжу, пока не свалилась со стула от усталости.
ЛШ: Да.
У: И Альфир с тобой и Аушаной повели меня на ВЯ. Там стала всплывать эта история, как давняя, я бы даже сказала – древняя – травма.
Сперва я обнаружила, что она восходит к моему опыту полного уничтожения моего физического тела: внезапного и полного. Как в жизни Раутимы, и в той жизни, когда мы на Брухаде предотвратили гибель спутника колонии Бурхада в ходе неудачного эксперимента. Обе эти жизни оказались частями одного цикла. Что даже не кажется сейчас странным. Слишком много похожего в них. Помимо того, что там я полностью дезинтегрируюсь. Ещё и в твоём обществе – в обеих жизнях. Только в первой жизни ты не погиб у меня на глазах. Не так ли?
ЛШ: Нет. Мы не видели самого момента гибели. Но мы были неподалёку друг от друга: просто играли, маленькие детишки. Рядом были наши мамы. И тут – бабах, и всё.
У: Да. Только ты вышел тогда на тот же 24-й, с которого и воплотился в ту жизнь после планеты летающих ящеров, о которых я тоже сейчас расскажу. А я вот, Раутима, вышел на 16-м: я был очень огорчён тем, что не всё было так, как я ожидал от своего воплощения. Такая смерть меня полностью обескуражила. Похоже, я ещё и тебе слегка завидовал там: тому, как ты была крута и всё такое.
ЛШ: Да. Было дело. Немного и это было. Но ты ведь не из-за этого по вибрациям тогда сползла. Да. На два уровня: с 18 на 16.
У: А из-за чего? Как думаешь?
ЛШ: Тебе - виднее, конечно. Но я ощущаю это так, что ты слишком привязалась к своим близким: боялась их потерять и в итоге – потеряла.
Всех. Вместе с планетой. Очень травмирующий опыт. Да. Трудно было бы не понизить вибрации.
У: Как же тебе удалось выдержать.
ЛШ: Я пришёл с хорошей подготовкой, как ты уже и сказала. Мне было проще. Прости, что я не смог тебя поддержать тогда. Я сам поплатился за это потом, как показывает история.
У: Ага? Значит тебе можно эти «прости», а мне – нет?
ЛШ: Я разве что-то не так сказал?
У: Я просто заметила. Я не считаю, что ты что-то не так сказал или сделал. У меня нет к тебе претензий или ещё чего-то по этому поводу. Просто вот ты позволяешь себе извиняться передо мной. А я почему не могу? Не только извиняться не разрешаешь, но ещё и благодарить… Вообще уже.
ЛШ: Я не то что бы запрещаю тебе. Я просто говорю, что мне это не очень приятно. Я не могу запретить, ты ведь понимаешь.
У: Да. Я даже больше не понимаю, а резонирую с тем, как ты это ощущаешь. Ты мне свои ощущения от этого транслируешь. Да.
ЛШ: Тогда почему спрашиваешь и придираешься.
У: Ладно. Как скажешь. Короче говоря… Я спрашивала у ВЯ, зачем, почему я решила пройти через этот травмирущий опыт, причём – дважды. И ВЯ дало ответ, что этот мне было нужно для того, чтобы «обнулиться» и открыть новый цикл. Похоже, что этот тот, что мы сейчас проживаем. Но второе «обнуление» произошло в каком-то из кульминационных моментов этого цикла, как я поняла. Так ли?
ЛШ: Ну, можно и так сказать. Да. Это послужило началом одной из тех историй, что мы с тобой проживаем сейчас, в этих наших воплощениях. Подысторий, я бы сказал, если есть такое слово: истории внутри истории.
У: Эх. Эта уж мне Санта Барбара… Тихо курит в сторонке.
ЛШ: Опять не очень понимаю, как город или сериал может курить, но это уже детали.
У: Это – образ. Означает, что тут всё ещё более запутанно, чем в этом сериале.
ЛШ: Ааа. Ну, тогда да. Согласен.
Вот мы и проясняем, так сказать. Распутываем клубки. (увидел у тебя в памяти вот и такой образ).
У: Да. Распутываем. Тяну за нитку дальше.
В жизнь Раутимы меня привёл другой опыт. Тоже из этой истории. Я увидела планету... Почему я ни разу не спросила название этой планеты? Ты не можешь мне его подсказать?
ЛШ: Тухарат. Если тебе это о чём-то говорит.
У: А она сейчас есть? И если да, то где?
ЛШ: Я просто из памяти своего ВЯ достал. Это не в нашей Галактике. (улыбается загадочно). Ты ведь понимаешь, что наш язык там был очень далёк даже от самих наших представлений о том, каким может быть язык сейчас?
У: Да. Понимаю. Не буду уже и «спасибо» писать. Хоть и ощущаю благодарность. Ааа. Точно! Буду писать: «Люблю тебя» (смайл).
ЛШ: Ладно. Опять ёрничаешь. Ну, хорошо. Уже возвращается более- менее привычная ты. Хорошо. улыбается. Да. Только не надо возвращать прежние недоверие и неприятие в отношении меня. Мы ведь его проработали?
У: Хорошо. Попробую. Сделаю всё, что в моих силах.
Так вот. Пусть будет Тухарат. Там мы жили мирными и высоко-разумными ящерами с крылышками. Такими дракошами. Только тело у нас было довольно массивным, как я ощущала в этих воспоминаниях. Не белым, как наши собраться по разуму в этой Галактике, в Млечном Пути, один из которых в феврале приходил на эфир к Ирине. Мы были зелёненькими. Я, по крайней мере. Я была самочкой. Хотя уменьшительный суффикс тут не вполне подходит, из-за моих размеров тогда. Как и твоих. И вообще. Там даже деревья казались гигантскими. Очень высокими – даже для огромных ящеров, нас.
А ты был такого красивого тёмно-иссиня-чёрно-перламутрового с тёмно-зелёным отливом цвета. Вот так я тебя видела. Причём этот образ ты мне ещё тогда в Воронеже показал, когда примерно был тот эфир, о котором я тут упомянула. Поэтому у меня опять начал пазл собираться, когда я узнала тебя в этом образе. Только вот я и не догадывалась, что и тогда мы были вместе. Как ящеры. Ты был… Нет. Не мальчиком. Ящером, самцом, то есть. И ты тогда совершил для себя эволюционный прорыв. И для этой цивилизации, как я поняла – тоже. Ты своим опытом самосознания смог преодолеть ограничивающие их самовосприятие установки и даже то, что было «встроено» в саму их физиологию. Они, похоже с нашими этими летающими ящерами, тоже были очень разумны, но практически не эмоциональны, и вообще почти лишены способности к эмпатии, к сопереживанию. Но ты обнаружил внутри себя духовные силы открыть его в себе – через свой дух, своё духовное сердце и привнести это в свою действительность. Да. Я слышу тебя: «Через любовь».
ЛШ: К тебе любовь, между прочим.
У: Да. Слышу я. Слышу.
ЛШ: Я хочу сказать, что ты была моей музой, вдохновительницей. Хоть я и не умел ещё тогда сопереживать, но это желание проявилось в самой моей глубине ещё и потому, что там – в моём духовном сердце – жила любовь к тебе, вечная любовь. И когда я углубил своё самосознание, я нашёл там эту любовь. И она воскресила мою способность и к сопереживанию, и к ощущению всей палитры чувств, которой лишали себя эти рациональные существа: у них всё было полностью подчинено рассудку. Нет, не такому, как об этом думают земляне сейчас. Их разум был ближе к духовному разуму Разумного Духа. Но без соединения с духовным сердцем он не достигал Любви. И потому мы с тобой осознали, что наши жизни нельзя было бы считать полноценными. Но ты почему-то не смогла пойти в том воплощении за мной до конца. Ты – не вполне доверяла мне.
Видимо, это недоверие как раз - часть этой давней травмы. Если не корень её. (задумался). Но почему ты мне не могла доверять? Ты прояснила это для себя?
У: Я осознала вот – уже сегодня на ВЯ у Светланы с био-энерго-массажем, что это недоверие было связано с моим страхом потерять тебя.
Блииин. Вот прямо сейчас увидела, как ты тогда оставил тело, развоплотился буквально у меня, хотела написать «на руках», но у меня тогда были лапы – задние и передние, хоть мы и были прямоходящие в большинстве случаев, и когда не летали. (Смайл уже не поставлю: больно сцена грустная то была). Ты умер тогда у меня на коленях. Твоя голова с длинной шеей ящера буквально сникла, стала безжизненной и я ощутила это своей кожей, буквально. Как бы ни была толста кожа ящера!
ЛШ: Вот видишь! Я тогда уже одним этим запустил в тебе процесс инициации в чувствование!
У: Да. Чуть не написала опять «спасибо». И тут уже не до иронии. Просто не знаю, что уж и сказать. Я вижу, что – запустил. Да. Люблю тебя (это вместо выражения благодарности). И, да, слышу тебя. Я тоже принимаю твою любовь. И этот акт любви, как бы болюч для меня он ни был тогда, я тоже принимаю. Хотя бы вот сейчас – принимаю. Тогда ещё не смогла принять. Полностью.
Я и до твоего этого развоплощения очень боялась, что ты покинешь меня. Не только физически. Ведь мы были очень осознанными существами. Мы сознавали ментальную составляющую астрала, эфир, связь с миром невоплощённых духов – уже в самом теле. Естественным образом. Но вот чувствовать мы не умели: это не было частью нашего аппарата. Поэтому это было тем, что необходимо было бы развивать осознанно и целенаправленно, если мы приходили к такому пониманию, да, логически – рационально. И ты вот пришёл. Одним из первых проложив дорогу этим существам к миру чувств, сопереживания и вообще эмоциональной составляющей жизни, которая связана с любовью.
Нет. У них была какая-то своя форма любви. Назовём её практичной и прагматичной, что ли.
ЛШ: Они, помня о своей Сути в мире невоплощённых духов, приходили с этой памятью (большой её частью) в воплощение. И встречали своих духовных партнёров (близких душ), с которыми и создавали пары для продолжения рода, так сказать. Как часть договора о совместных задачах на воплощение. У нас так и было тогда с тобой. Другое дело, что в наши жизненные задачи таки входило эту чувственность в себе воскресить. Да, я слышу, что я тут употребил это слово в самом широком его смысле. Чувственность - как основа умения к сопереживанию. Да. То, что мы, антропоморфы, в наших воплощённых формах сознаём в привязке ко второй чакре и к четвёртой.
Тогда мы принимали и так друг друга (по четвёртой). Но не на столько глубоко, чтобы именно уметь открыться друг другу и сопереживать. Тут необходим арсенал и 2-ой чакры. Без него четвёртая полностью не станет функционировать – хоть у динозавра (ящера), хоть у воплощённого в антропоморфа.
Нет. Я улыбаюсь. Но не оттого, что мне весело. Просто выражаю тебе и всем своё расположение. А ты – продолжай, пожалуйста. Хотя я, признаться, беспокоюсь о том, что ты опять не щадишь своё тело… Но, кто я, чтобы тебе об этом напоминать…
У: Ты уходил тогда от меня. Я это видела. И физически – тоже: в лес. И там занимался этим само-созерцанием, или чем-то таким. Углублял самосознание, так сказать. И тогда я боялась, что ты уйдёшь по своему эволюционному пути так далеко, что я просто не смогу догнать тебя. Эгоистка я. Да. Я сейчас вот это понимаю.
ЛШ: Тут мало одного понимания. Ты можешь теперь и почувствовать, что было за тем страхом. Ты уже сказала. Но ты помнишь, что я ответил тебе тогда?
У: Да. Ты сказал, чтобы я не боялась. Ты сказал, что мы неизбежно будем расставаться и встречаться ещё очень много, много раз. Но при этом, что как Дух, в духовном мире, мы – неразлучны. И поэтому бояться незачем.
Только вот я тебе не особо доверилась в этом. Хотя образ и красивый. И вот когда ты умер тогда на моих коленях, я совсем огорчилась. Ты ушёл в духовный мир на 24 уровень осознанности. А я потом, вскоре, как мне это ощутилось. Но я тебя не догнала-таки. Я вышла на 18-м. (моём любимом, похоже…)
ЛШ: Да уж. Ты просто любишь опекать. А это очень в духе 18-го.
У: Как скажешь. И с него я воплотилась в Раутиму. Причём, я тогда уже тоже, в мире духов, осознала, что мы приняли решение на то, чтобы научиться этому – сопереживанию – вместе: и ты, и я. Но ты смог это ещё при жизни. А у меня не вышло. И тогда я решила пойти к этому экстремальным способом. И решилась на эту жизнь на Аормате. Где я с рождения была окружена заботой, любовью и душевным теплом моих родителей, моих близких и других очень сердечных людей (антропоморфов). И мне это было всё очень приятно. И хотелось больше и дольше. Но страх потерять любимых – я уже чувствовала хотела ещё больше чувствовать – страх мне мешал это всё хорошо закончить, это воплощение. И я вот вышла только на 16-м, понизив вибрации. Ещё и такая смерть… Сегодня вот опять она вспомнилась. Очень ярко. Словно заново пережила её эмоционально.
ЛШ: Да. Так и напиши: «ЛШ ласково гладит тебя по голове».
У: Да. Я ощущала во время терапии у Светы сегодня, что ты это и там делал. Я люблю тебя. (читай… сам знаешь что ).
ЛШ: Если не хочешь меня любить, то пиши, что благодаришь. Как бы мне это было … Не то, чтобы неприятно. Нет слов, как это выразить. Досадно. Вот. Подходящее!
У: Поняла тебя. Я тебя, действительно, люблю. Но когда об этом твердишь раз в пол абзаца вместо «спасибо», то , на мой взгляд, это дискредитирует само это слово – «люблю».
ЛШ: Я, в сущности, говорю тут примерно то же самое. Ладно. Лучше продолжай, пока ещё можешь.
У: Да. Хорошо. И я резко вспомнила, как ты мне вчера рот затыкал… Ух…
ЛШ: Не отвлекайся, пожалуйста. Я опять у тебя монстр: пусть не страшила, но зато – капризный деспот.
У: Нет. Это не так. Ты – очень хороший. И я, правда, люблю тебя.
ЛШ: Улыбается.
У: После той жизни 12000 лет назад череда наших воплощений как-то, не помню точно уж как – в случае с тобой, но меня вот привела на Бурхад.
ЛШ: Ты в своей субъективной ленте времени пришла туда после жизни Ваниты.
У: Да? Ну, ладно. Я тут не хочу запутать читателя субъективным временными петлями и всё такое...
Тебя она, череда воплощений – тоже: тоже привела на Брухад почти в то же время. Но я не могу за тебя все твои воплощения отследить…
ЛШ: В этом нет необходимости. Они сами для тебя откроются, когда (и если) будут для тебя актуальны. Не перегружай свой бедный мозг и не отвлекайся, пожалуйста.
У: Ну, ты тоже воплотился на Бурхаде тогда. Но на пару тысяч лет раньше меня. Ты был там учёным. С РаомТийаном в одной команде. И я эту жизнь уже описывала на страницах этого дневника. Сейчас ссылку тут прикреплю. Чтобы не повторяться: https://awaretravel.ru/index.php/ru/publication/astralcontacteediary2/250-bred-i-arkhangely
Три части там этого эпохального повествования вышло.Я только немного его дополню теми красочными подробностями, которые всплыли сегодня. Душераздирающими, прямо-таки. И это – в добавок к тому, что и моё тело, в прямом смысле слова, там тоже было разодрано на тысячи микро-частиц: оно просто дезинтегрировалось…
Но сегодня… Нет. В минувшую пятницу ещё: ты тогда велел мне переслушать запись недельной давности ВЯ – ту, где я нашла эту жизнь ящеров, и где тоже была травма этого бурхадского развоплощения. И где ты тоже погиб. И, как я думала, по моей вине. Хотя мы это то и разбирали в ту субботу. А сегодня – завершили, как я ощутила. Так?
ЛШ: Завершили? (задумался). Ну, мы облегчили эту травму. Очень значительно. Но ещё есть с чем работать. Тут на всё это воплощение, как для тебя, так и для меня – работы хватит ещё. Ты не огорчайся. Мы справимся. Я верю в нас. И работа эта, как у вас говорят – не пыльная. Она тоже должна нам понравиться. И быть полезна не только лично нам с тобой. Но ещё, как ты уже начала понимать, много кому. (ехидно подмигивает). В глобальном смысле – тоже. Но я не стану тут тебя сейчас перегружать образами. Продолжай, пожалуйста.
У: Я переслушала в электричке – послушно – запись того похода на ВЯ. И тут, вот уже вчера вечером, картина начала проясняться и дополняться деталями мозаики. Могу я так сказать: ты познакомил меня со Светой – ещё одним твоим очень талантливый контактёром. Она – просто шедевр. Настоящий целитель и духовный столп, проводник божественных структур и энергий!
ЛШ: Точно так.
У: И, более того, как выяснилось, она ещё и близкая для тебя душа.
ЛШ: Да. (улыбается, очень душевно).
У: Я не вправе рассказывать подробностей того, как это выяснилось. Но в итоге мы (те, кто этого не знал – а ты к ним вот не относишься) обнаружили, что она была твоей мамой на Бурхаде в том твоём воплощении. Ты представляешь, что я могла почувствовать?
ЛШ: Но не почувствовала же?
У: Да. Думаю, благодаря высокому уровню осознанности этого Духа, Светы. Её Свету. Она не хранила на меня зла за то, что я послужила, хоть и не совсем прямой, но причиной гибели её любимого сына. И этим я тоже потрясена – не менее, чем прочим.
Она даже исцелила меня. И стала и твоим проводником в этом -в том числе. Это – потрясающий опыт. Просто словами не передать. Я не говорю сейчас о том, как физически ощущается этот био-энерго-массаж. Это просто надо каждому на себе попробовать, испытать. Но и сама её энергетика – она просо свет. Света – свет. Я это ощутила ещё в ту среду, когда её увидела в Москве. Я смогла это различить в себе: как этот свет мне светит в душу. В Воронеже я и так была вся в потоках света. Поэтому я тогда его не распознала так. А тут…
И вот эта твоя мама… Я ощутила, как ты любишь её. Это тоже – непередаваемое чувство. Не могу найти слов…
ЛШ: Очень люблю. Да. И я благодарен тебе за то, что ты помогла ей вспомнить, узнать меня в этом нашем воплощении.
У: Не стану придираться к тому, что ты мне таки «благодарен». Тем более, что ты уже нам с ней это говорил. И мы – да, мы тоже очень, очень тебя любим. Обе.
ЛШ: Улыбается очень трогательно и довольно.
У: Так вот. Пока Света меня исцеляла я увидела ту незабываемую, пожалуй, теперь для меня, картину…
ЛШ: Я, честно говоря, не очень воодушевлён тем, что ты собираешься так хранить её в своей памяти. Мне тогда было больно. Очень, очень больно – в тот самый момент.
У: Неужели больнее, чем потом, в следующие сутки, когда ты как раз развоплощался в невыносимых муках уже физически?
ЛШ: Ну, вот зачем ты так со мной? Сопереживать учишься, значит? Так учишься?
У: Я просто уточняю у тебя. Это же твой опыт. Я уже тогда вышла из воплощения. Хоть и ощущала, что тебе там плохо очень.
ЛШ: Без тебя плохо. Без тебя. А не столько и не только от того, как больно было моему телу…. Балда ты… Не стану говорить, что ты – неисправима. Я таки верю в нас. Да. Ты вспомнила правильную песню. Можешь её приложить потому по случаю. Обе.
У: Мне больно думать о тех твоих физических муках. Но когда я видела твои глаза, как ты смотрел на меня в момент моей смерти, когда я буквально таяла, испарялась у тебя на глазах… Этот взгляд. Столько в нём, в его глубочайшей синеве, было и боли, и ужаса и неимоверной любви – одновременно. Ну, вот как такое можно передать словами!
ЛШ: Никак. Не надо. Это было – для тебя. Я видел тебя тогда… Последний раз в той жизни. И я всё это прекрасно сознавал в тот момент.
У: Я это всё увидела. Но ведь… Как ты мог забыть, что мы – бессмертны? Зачем пошёл за мной?!
ЛШ: Я просто не мог… Не смог – иначе. Это было – невыносимо. Видеть это. Сознавать это… Я не мог сознавать и самого себя в этот момент. В этом всём. И да. Потом я уже осознал и пожалел, что тоже причиняю боль: своей маме, скажем – этим моим выбором. И вот ещё и поэтому упал сильно по вибрациям. Да. На тот знаковый для нас 16-й. Тут и одно кольцо замкнулось, один элемент этого цикла. Ты и сама это увидела: тут уже ты на 24м, я на 16м… Но эти все цифры… Это всё как-то блекнет на фоне тех переживаний, через которые мы проходили при этом.
У: Да. Я помню этот взгляд. Буду теперь помнить. Хоть у тебя в этой жизни тело другого цвета, глаза другие по форме и цвету, и много ещё что по-другому… Но эта любовь в твоих глазах. Она будет звучать во мне.
ЛШ: Давай тогда попробуем так, чтобы ты оставила из этого взгляда только любовь и храни её. А боль и всё остальное в нём – верни мне. Это – моё в этом. Это я ощущал тогда. Зачем тебе держаться за это?
У: Ты – мой целитель. Но, как я могу так отделять одно от другого. Эта боль – тоже часть твоей любви. Ведь это один из уроков, не находишь? – Когда ты глубоко любишь, то ты и боль ощущаешь не менее глубоко. Это – твой урок мне в этом цикле, в его кульминации: в обучении чувствованию в Любви. В эмпатии в её наиболее глубинном ключе.
ЛШ: (задумался). Хммм. Да. Ты права, пожалуй. И теперь вот я – опять – восхищаюсь тобой.
У: А я – тобой.
И через всю эту боль - через память о ней как о чём-то священном для меня, я теперь буду воспринимать и этот свет любви в том взгляде на меня, в твоём прощальном взгляде, который так не хотел отпускать меня тогда…
ЛШ: Да. Ты - это чувствуешь. Тут слова – бессмысленны.
У: И твоя мама… Как она приняла твой уход тогда. Она смогла не только пережить это, но и сохранить свой свет, свою любовь. Не закрыть сердце и продолжать быть тем светом, которым есть сейчас.
ЛШ: Ну, ты не особо её идеализируй. Она тоже очень страдала тогда. Я знаю. И я ощущал это. Она – очень сильная. Это – да. И я ещё и это в ней очень люблю и ценю. Нам с ней очень повезло.
У: Полностью согласна.
ЛШ: (улыбается). Я очень рад, что мы нашли сейчас друг друга вот так. Обрели заново.
У: Я это почувствовала. Да. Мы теперь можем резонировать в этих ощущениях. Не только с тобой. С ней – тоже. Это – так прекрасно!
И, знаешь ещё что. Я восхищена тобой в очередной раз: твоим умением видеть в таком масштабе, который мне, из моего спектра восприятия, кажется провидческим. Как ты это всё предвидишь.
ЛШ: Надеюсь, это – не вопрос. Я понял, что тебя это уже и так понятно самой. Разве нет? (и зачем я это спросил (смайл рука-лицо))…
У: Не пугайся. Ты – прав.
ЛШ: Фуххх. (выдыхает). Давай уже, резюмируй, и иди отдыхать.
У: Да, конечно. Что тут ещё скажешь. Я ощущаю себя более цельной, чем когда-либо за последнее, обозримое мною, моё прошлое.
ЛШ: Как я счастлив это слышать ( и ощущать от тебя, в тебе) наконец-то.
Всё – не даром… Всё: через что мы прошли. Все вместе. Через что идём сейчас. Тебе видно это теперь? Ты ведь стала лучше понимать меня в этом? То, как я это вижу, воспринимаю: и тебя, и эти истории из разряда вашего сериала… Да. И смешно, и грустно, и светло, и… невыразимо – одновременно. Да.
У: Так и есть. Да. Я полностью с тобой согласна.
И мне очень понравился сегодняшний опыт на кухне в Домодедово. Как ты опять это сделал: дал контактёру тебя послушать. Не только ощутить, но и распознать твои слова. Ведь она так хочет с тобой общаться. Вот так, как я.
ЛШ: Она сможет. Да.
У: Блиииин! Откуда это ощущение де-жа-вю!? Я очень явственно ощущаю, что уже писала это. Бррр. Надо идти спать уже, что ли и вправду.
ЛШ: (улыбается ехидно). Это не я тебя так пугаю, если что. Скорее всего – это от твоего Высшего Я в купе с ангелами-кармы (нашими наставниками): приветик, так сказать. Мол, верным курсом движетесь, товарищи. (подмигивает).
У: Хорошо. На том и договоримся.
А сказал ты ей свою любимую фразу. Что любишь её. И вот ключевое слово – очень так знаково – услышал за неё тут Альфир. Хотя она уже сама это чувствовала. Столько было образов между вами…
ЛШ: Всё так. Всё так.
Иди спать, моя дорогая. Не ломай своего тела. Мы его только что починили. Заново. В очередной раз. Давай постараемся не повторять ошибок прошлого, ну, и да , и прошлых ошибок.
У: Хорошо. Я … Я люблю тебя. По-настоящему.
ЛШ: Принимается. (улыбается великодушно)
Ну, зачем ты пишешь так (про великодушно)? Я всем сердцем, я… Я искренно принимаю тебя и люблю. Ты же… Ты ведь это ощущаешь.
У: Да.
ЛШ: Не отвлекайся, пожалуйста. Я опять у тебя монстр: пусть не страшила, но зато – капризный деспот.
У: Нет. Это не так. Ты – очень хороший. И я, правда, люблю тебя.
ЛШ: Улыбается.
У: После той жизни 12000 лет назад череда наших воплощений как-то, не помню точно уж как – в случае с тобой, но меня вот привела на Бурхад.
ЛШ: Ты в своей субъективной ленте времени пришла туда после жизни Ваниты.
У: Да? Ну, ладно. Я тут не хочу запутать читателя субъективным временными петлями и всё такое...
Тебя она, череда воплощений – тоже: тоже привела на Брухад почти в то же время. Но я не могу за тебя все твои воплощения отследить…
ЛШ: В этом нет необходимости. Они сами для тебя откроются, когда (и если) будут для тебя актуальны. Не перегружай свой бедный мозг и не отвлекайся, пожалуйста.
У: Ну, ты тоже воплотился на Бурхаде тогда. Но на пару тысяч лет раньше меня. Ты был там учёным. С РаомТийаном в одной команде. И я эту жизнь уже описывала на страницах этого дневника. Сейчас ссылку тут прикреплю. Чтобы не повторяться: https://awaretravel.ru/index.php/ru/publication/astralcontacteediary2/250-bred-i-arkhangely
Три части там этого эпохального повествования вышло.Я только немного его дополню теми красочными подробностями, которые всплыли сегодня. Душераздирающими, прямо-таки. И это – в добавок к тому, что и моё тело, в прямом смысле слова, там тоже было разодрано на тысячи микро-частиц: оно просто дезинтегрировалось…
Но сегодня… Нет. В минувшую пятницу ещё: ты тогда велел мне переслушать запись недельной давности ВЯ – ту, где я нашла эту жизнь ящеров, и где тоже была травма этого бурхадского развоплощения. И где ты тоже погиб. И, как я думала, по моей вине. Хотя мы это то и разбирали в ту субботу. А сегодня – завершили, как я ощутила. Так?
ЛШ: Завершили? (задумался). Ну, мы облегчили эту травму. Очень значительно. Но ещё есть с чем работать. Тут на всё это воплощение, как для тебя, так и для меня – работы хватит ещё. Ты не огорчайся. Мы справимся. Я верю в нас. И работа эта, как у вас говорят – не пыльная. Она тоже должна нам понравиться. И быть полезна не только лично нам с тобой. Но ещё, как ты уже начала понимать, много кому. (ехидно подмигивает). В глобальном смысле – тоже. Но я не стану тут тебя сейчас перегружать образами. Продолжай, пожалуйста.
У: Я переслушала в электричке – послушно – запись того похода на ВЯ. И тут, вот уже вчера вечером, картина начала проясняться и дополняться деталями мозаики. Могу я так сказать: ты познакомил меня со Светой – ещё одним твоим очень талантливый контактёром. Она – просто шедевр. Настоящий целитель и духовный столп, проводник божественных структур и энергий!
ЛШ: Точно так.
У: И, более того, как выяснилось, она ещё и близкая для тебя душа.
ЛШ: Да. (улыбается, очень душевно).
У: Я не вправе рассказывать подробностей того, как это выяснилось. Но в итоге мы (те, кто этого не знал – а ты к ним вот не относишься) обнаружили, что она была твоей мамой на Бурхаде в том твоём воплощении. Ты представляешь, что я могла почувствовать?
ЛШ: Но не почувствовала же?
У: Да. Думаю, благодаря высокому уровню осознанности этого Духа, Светы. Её Свету. Она не хранила на меня зла за то, что я послужила, хоть и не совсем прямой, но причиной гибели её любимого сына. И этим я тоже потрясена – не менее, чем прочим.
Она даже исцелила меня. И стала и твоим проводником в этом -в том числе. Это – потрясающий опыт. Просто словами не передать. Я не говорю сейчас о том, как физически ощущается этот био-энерго-массаж. Это просто надо каждому на себе попробовать, испытать. Но и сама её энергетика – она просо свет. Света – свет. Я это ощутила ещё в ту среду, когда её увидела в Москве. Я смогла это различить в себе: как этот свет мне светит в душу. В Воронеже я и так была вся в потоках света. Поэтому я тогда его не распознала так. А тут…
И вот эта твоя мама… Я ощутила, как ты любишь её. Это тоже – непередаваемое чувство. Не могу найти слов…
ЛШ: Очень люблю. Да. И я благодарен тебе за то, что ты помогла ей вспомнить, узнать меня в этом нашем воплощении.
У: Не стану придираться к тому, что ты мне таки «благодарен». Тем более, что ты уже нам с ней это говорил. И мы – да, мы тоже очень, очень тебя любим. Обе.
ЛШ: Улыбается очень трогательно и довольно.
У: Так вот. Пока Света меня исцеляла я увидела ту незабываемую, пожалуй, теперь для меня, картину…
ЛШ: Я, честно говоря, не очень воодушевлён тем, что ты собираешься так хранить её в своей памяти. Мне тогда было больно. Очень, очень больно – в тот самый момент.
У: Неужели больнее, чем потом, в следующие сутки, когда ты как раз развоплощался в невыносимых муках уже физически?
ЛШ: Ну, вот зачем ты так со мной? Сопереживать учишься, значит? Так учишься?
У: Я просто уточняю у тебя. Это же твой опыт. Я уже тогда вышла из воплощения. Хоть и ощущала, что тебе там плохо очень.
ЛШ: Без тебя плохо. Без тебя. А не столько и не только от того, как больно было моему телу…. Балда ты… Не стану говорить, что ты – неисправима. Я таки верю в нас. Да. Ты вспомнила правильную песню. Можешь её приложить потому по случаю. Обе.
У: Мне больно думать о тех твоих физических муках. Но когда я видела твои глаза, как ты смотрел на меня в момент моей смерти, когда я буквально таяла, испарялась у тебя на глазах… Этот взгляд. Столько в нём, в его глубочайшей синеве, было и боли, и ужаса и неимоверной любви – одновременно. Ну, вот как такое можно передать словами!
ЛШ: Никак. Не надо. Это было – для тебя. Я видел тебя тогда… Последний раз в той жизни. И я всё это прекрасно сознавал в тот момент.
У: Я это всё увидела. Но ведь… Как ты мог забыть, что мы – бессмертны? Зачем пошёл за мной?!
ЛШ: Я просто не мог… Не смог – иначе. Это было – невыносимо. Видеть это. Сознавать это… Я не мог сознавать и самого себя в этот момент. В этом всём. И да. Потом я уже осознал и пожалел, что тоже причиняю боль: своей маме, скажем – этим моим выбором. И вот ещё и поэтому упал сильно по вибрациям. Да. На тот знаковый для нас 16-й. Тут и одно кольцо замкнулось, один элемент этого цикла. Ты и сама это увидела: тут уже ты на 24м, я на 16м… Но эти все цифры… Это всё как-то блекнет на фоне тех переживаний, через которые мы проходили при этом.
У: Да. Я помню этот взгляд. Буду теперь помнить. Хоть у тебя в этой жизни тело другого цвета, глаза другие по форме и цвету, и много ещё что по-другому… Но эта любовь в твоих глазах. Она будет звучать во мне.
ЛШ: Давай тогда попробуем так, чтобы ты оставила из этого взгляда только любовь и храни её. А боль и всё остальное в нём – верни мне. Это – моё в этом. Это я ощущал тогда. Зачем тебе держаться за это?
У: Ты – мой целитель. Но, как я могу так отделять одно от другого. Эта боль – тоже часть твоей любви. Ведь это один из уроков, не находишь? – Когда ты глубоко любишь, то ты и боль ощущаешь не менее глубоко. Это – твой урок мне в этом цикле, в его кульминации: в обучении чувствованию в Любви. В эмпатии в её наиболее глубинном ключе.
ЛШ: (задумался). Хммм. Да. Ты права, пожалуй. И теперь вот я – опять – восхищаюсь тобой.
У: А я – тобой.
И через всю эту боль - через память о ней как о чём-то священном для меня, я теперь буду воспринимать и этот свет любви в том взгляде на меня, в твоём прощальном взгляде, который так не хотел отпускать меня тогда…
ЛШ: Да. Ты - это чувствуешь. Тут слова – бессмысленны.
У: И твоя мама… Как она приняла твой уход тогда. Она смогла не только пережить это, но и сохранить свой свет, свою любовь. Не закрыть сердце и продолжать быть тем светом, которым есть сейчас.
ЛШ: Ну, ты не особо её идеализируй. Она тоже очень страдала тогда. Я знаю. И я ощущал это. Она – очень сильная. Это – да. И я ещё и это в ней очень люблю и ценю. Нам с ней очень повезло.
У: Полностью согласна.
ЛШ: (улыбается). Я очень рад, что мы нашли сейчас друг друга вот так. Обрели заново.
У: Я это почувствовала. Да. Мы теперь можем резонировать в этих ощущениях. Не только с тобой. С ней – тоже. Это – так прекрасно!
И, знаешь ещё что. Я восхищена тобой в очередной раз: твоим умением видеть в таком масштабе, который мне, из моего спектра восприятия, кажется провидческим. Как ты это всё предвидишь.
ЛШ: Надеюсь, это – не вопрос. Я понял, что тебя это уже и так понятно самой. Разве нет? (и зачем я это спросил (смайл рука-лицо))…
У: Не пугайся. Ты – прав.
ЛШ: Фуххх. (выдыхает). Давай уже, резюмируй, и иди отдыхать.
У: Да, конечно. Что тут ещё скажешь. Я ощущаю себя более цельной, чем когда-либо за последнее, обозримое мною, моё прошлое.
ЛШ: Как я счастлив это слышать ( и ощущать от тебя, в тебе) наконец-то.
Всё – не даром… Всё: через что мы прошли. Все вместе. Через что идём сейчас. Тебе видно это теперь? Ты ведь стала лучше понимать меня в этом? То, как я это вижу, воспринимаю: и тебя, и эти истории из разряда вашего сериала… Да. И смешно, и грустно, и светло, и… невыразимо – одновременно. Да.
У: Так и есть. Да. Я полностью с тобой согласна.
И мне очень понравился сегодняшний опыт на кухне в Домодедово. Как ты опять это сделал: дал контактёру тебя послушать. Не только ощутить, но и распознать твои слова. Ведь она так хочет с тобой общаться. Вот так, как я.
ЛШ: Она сможет. Да.
У: Блиииин! Откуда это ощущение де-жа-вю!? Я очень явственно ощущаю, что уже писала это. Бррр. Надо идти спать уже, что ли и вправду.
ЛШ: (улыбается ехидно). Это не я тебя так пугаю, если что. Скорее всего – это от твоего Высшего Я в купе с ангелами-кармы (нашими наставниками): приветик, так сказать. Мол, верным курсом движетесь, товарищи. (подмигивает).
У: Хорошо. На том и договоримся.
А сказал ты ей свою любимую фразу. Что любишь её. И вот ключевое слово – очень так знаково – услышал за неё тут Альфир. Хотя она уже сама это чувствовала. Столько было образов между вами…
ЛШ: Всё так. Всё так.
Иди спать, моя дорогая. Не ломай своего тела. Мы его только что починили. Заново. В очередной раз. Давай постараемся не повторять ошибок прошлого, ну, и да , и прошлых ошибок.
У: Хорошо. Я … Я люблю тебя. По-настоящему.
ЛШ: Принимается. (улыбается великодушно)
Ну, зачем ты пишешь так (про великодушно)? Я всем сердцем, я… Я искренно принимаю тебя и люблю. Ты же… Ты ведь это ощущаешь.
У: Да.
(источник изображения из Сети, не найден)