ГГ4

***
Вчера я впервые застала ЛШ за тем, что он собирался поспать…
Не будешь сердится, что я об этом заговорила?
ЛШ: А я по-твоему способен сердится всерьёз?
У: Думаю, таки способен. Насколько «всерьёз» - не знаю. Но я уже несколько раз слышала недовольные ноты в твоём обращении ко мне, точнее даже – в ответ на мои.
ЛШ: Это было скорее – негодование. Я не сердился. Я выражал негодование: свою неспособность понять, осмыслить… что-то из того, что получал от тебя. Или то, что ничего не получал.
У: Ну, да. Наверное, так и было. Гнева в этом не было, конечно. Но было что-то недовольное. Да, пожалуй и растерянное: негодование. Наверное – подходящее слово.
ЛШ: Хорошо, что ты его одобряешь. Одобряешь мой выбор этого слова.
У: Я начала говорить о том, что вчера ты собирался поспать…
ЛШ: Да. Собирался. Благодаря тебе – несколько дольше «собирался», чем это планировалось, и чем бывало прежде. 
У: Это, как ты говоришь, - упрёк, намёк?
ЛШ: Нет. Не упрёк, конечно. Просто это было забавно. С одной стороны, ты хотела, чтобы я спал, а с другой, делала всё, чтобы я не уснул. 
У: Звучит-таки как упрёк…
ЛШ: Разве? Я же не жалуюсь. И даже не сетую. И тем более - ни в чём тебя не обвиняю. Мне было это забавно. И даже приятно в определённые моменты. 
У: В какие такие моменты?
ЛШ: Думаю, тебе это было известно тогда, и ты знаешь сейчас. Ну, я имею в виду моменты, когда я ощущал твою заботу, нежность в свой адрес.  Это было очень приятно. Да. Я не ожидал такого, пожалуй.
У: Совсем не ожидал?

(оригинал изображения тут: https://psy-files.ru/wp-content/uploads/6/9/b/69b364819b15d4e755081339840ee8d3.jpg)

ЛШ: Ну, не рассчитывал, точнее было бы сказать. 
У: Ты словно бы прибедняешься…
ЛШ: Отчего же?
У: Ну. Мне казалось, что ты видишь мои «ходы» на несколько шагов перёд…
ЛШ: Я ведь не в шахматы с тобой играю.
Я предельно честен и искренен с тобой. Разве ты этого не чувствуешь?
У: Большую часть времени – да, чувствую. Но иногда я сильно ощущаю твоё превосходство во многих отношениях по сравнению со мной. Ощущаю себя дурочкой или дитём…
ЛШ: Смайл. Ну, не дурочкой. Я не смотрю так на тебя. Дитём – да. Иногда бывает.  Но это ведь – довольно безобидное сравнение. Умилительное, в некотором смысле. Дети вызывают положительные эмоции: желание позаботиться о них, симпатию, любовь…
У: Ну, это смотря какие дети.
ЛШ: Ладно. Согласен. В детях ты, пожалуй, разбираешься получше моего. 
У: Вот. Нашёл, где добавить мне очков.
ЛШ: Я не знаю, что ещё сказать, чтобы ты ощутила, что тебе не на что обижаться. Что я отношусь к тебе… слова все не подходящие. Что я наиболее высокого из возможных мнения о тебе.
У: Хммм. Вспоминается Бриджит Джонс и её «жирные складочки». Ты оттуда выковырял эту модель выражения?
ЛШ: Опять я что-то не так или не то сказал?
У: Ну… Я не хотела припираться. Я понимаю, что ты старался сказать что-то, что нашёл подходящим. И то, что меня в этом могло зацепить… Ты ведь – не нарочно?
ЛШ: А что тебя в этом смогло-таки зацепить?
У: Ну, о «возможных» мнениях… Звучит двусмысленно. Словно ты хочешь сказать, что обо мне можно всякого подумать. Но ты выбрал типа из всех зол – наименьшее…
ЛШ: О, боже мой. (другого не нашёл выражения). Как ты всё перевернула с ног на голову… Да, так и пиши: «ЛШ тяжко вздыхает». Ты это ощущаешь сейчас сама.
У: Ну, вот.
ЛШ: Чего-то ты огорчаешься на любое моё высказывание. Может быть, мне лучше помолчать?
У: Ладно. В смысле, ты можешь, конечно, помолчать. Если тебе так комфортнее. Но я не затыкают тебе рот. Если ты в этом смысле. Я всегда рада твоим высказываниям. Даже когда они меня «цепляют» или не особо понятны. Это лучше, чем если бы ты вообще ничего мне не говорил.
ЛШ: улыбка.
У: Я хотела сказать, какой ты хороший. Но вот ты меня сбил. Теперь я словно тебе нагрубила и огорчила тебя.
ЛШ: Я готов всё-таки послушать о том, «какой я хороший».  (смайл)
У: О! Как это здорово.
Ты очень талантливый и умный. Я поражаюсь, насколько. Мне кажется, что это где-то в каких-то других единицах измерения исчисляется, далёких от земных – степень твоего развития: в плане того, чем ты занимаешься и что ты знаешь и понимаешь...
ЛШ: Всё это звучит как банальная лесть. Ты за этим решила меня позвать?
У: О! Он таки сердится?
ЛШ: Нет. Я негодую. 
У: Ясно теперь. Да. Разница в эмоциях – очевидно: чем сердитый ЛШ отличается от негодующего.
ЛШ: Но я не сердился. Как ты можешь проводить такой анализ? У тебя нет данных для сравнения. Как можно сравнивать что-то с чем-то, чего ты не имеешь: я ведь не сердился…
У: А сейчас? Что ты делаешь сейчас?
ЛШ: Сейчас я «недоумеваю».
У: Супер. Теперь зато мы можем наблюдать разницу между «негодующим» и «недоумевающим» ЛШ. 
ЛШ: А ты теперь? Ты – что делаешь? Ты – издеваешься?
У: Сердишься-таки?
ЛШ: Нет. Я просто провожу анализ и стараюсь осмыслить, понять, что происходит…
Эта странная девочка… Непонятно что со мной делает. Я не понимаю, что, и не понимаю – зачем. А главное, что я не могу понять, это – почему я позволяю ей это делать со мной…
У: О. Это звучит почти как лирика.
ЛШ: Точно. Издеваешься.
У: Разве? Я сейчас вроде комплимент сказала?
ЛШ: В чём он выражался?
У: Ну, ты так красиво рассуждал – почти лирически.
ЛШ: ААА! То есть, это – была провокация? Раскрутить меня на «лирику»?
У: Ну почему же сразу провокация. Я просто «проводила анализ»: сопоставляла разные формы твоих эмоциональных реакций на мои… эмоции (высказывания).
ЛШ: То есть, ты ставишь надо мной эксперимент? Земляне таки поймали меня для опытов (ОМГ!).
У: Это – ведь шутка, да?
ЛШ: Что, уже сама испугалась своей игре?
У: Ну, вот. Ты теперь привиделся мне этаким большим дяденькой, который меня ругает за «проделки». 
ЛШ: Я даже не начинал «ругать». Как я уже сказал, я «проводил анализ»…
У: То есть, это был взаимный «опыт», эксперимент?ЛШ: Хммм (задумчивый смайл)… Опять поймала меня. Да. Пожалуй, взаимный…Да. Опять «тяжко вздыхает». А ты, кстати, сама не забывай дышать, когда печатаешь с такой скоростью. 
У: Спасибо за заботу. Для меня это звучит как «стакан воды в студию» (для Ирины ).
ЛШ: Опять не понял половину, как минимум. Эмоциональную подоплёку – точно не понял. Ты приняла это как мою заботу, или ты сердишься или … ревнуешь?
У: Вот ведь.
А я просто хотела поговорить о том, как хорошо было вчера вечером тебя «убаюкивать»…
ЛШ: Точно? Об этом? А мне показалось, ты вызвала меня на ринг для поединка в подколках и упрёках…
У:  То есть, я опять тебя огорчила.
ЛШ: Ну. Скорее озадачила. Я почти ничего не понял. Но ощущаю себя каким-то взбудораженным. И мне это несвойственно. И поэтому – ещё более непонятно.У: Забавно то, что я чувствую сейчас при этом: чтобы успокоить себя, ты вот сейчас успокаиваешь меня.  Я прямо ощущаю волну твоей энергии. Как она меня накрывает. И меня расслабляет. Как тебе это удаётся? Ты за секунду убрал эту «взбудораженность». Скинул: как паутину с лица…
ЛШ: Красочное сравнение.
У: У нас на Земле паутина белая, если что. У вас она более разноцветная?
ЛШ: Ну, и это тоже – бывает. Да. Но я имел в виду, что образ яркий получился. С паутиной.
У нас бывают паутины разных цветов: от бледно-голубого и зеленоватого, до белого и желтоватого. Они же должны теряться визуально, чтобы насекомые в них попадали. Вот природа и сделала их максимально незаметными. И в этих тонах они сливаются с красками нашего леса. 
У: У тебя тоже «красочный образ» получился. Я прямо представила лес, и как разноцветные шиморские паутинки отливают лучами ваших солнц, едва пробивающихся сквозь лилово-желто-зелёные заросли…
ЛШ: Да. Красиво это может выглядеть. И насекомые тоже бывают разноцветные – те, что попадаются туда, в паутину. 
У: Но как тебе удалось так быстро сменить вибрацию? Из моей суматошной в свою безмятежность.
ЛШ: Из непривычного гораздо проще вернуться к привычному, чем наоборот. Не находишь?
У: А тебе было так неуютно в этом? В таких непривычных для тебя вибрациях?
ЛШ: Мне было непривычно. Но не неуютно. Скорее, я не знал, как вообще там ориентироваться. Поэтому просто вернулся к себе, к тому, что знаю. 
У: Знаешь, ты большую часть времени звучишь так просто, словно ты какой-то парень с соседнего дома. Ну-у, просто умный и интеллигентный, и обаятельный… А не «великий иерарх» с далёкой-далёкой планеты…
ЛШ: Да, я слышу: «да ещё и синий… голубой…»
У: Ну, это добавляет колорита в образ. Твой цвет кожи. 
ЛШ: Я не хочу быть для тебя просто «образом». Вот это уже – обидно.
И я скорее соглашусь быть «простым парнем из соседнего дома», чем ОБРАЗОМ непонятного тебе далёкого «иерарха»… Мне от этого вот совсем неуютно. Если ты хочешь понять, что я чувствую.
У: Ну, я ощущаю эту твою неуютность. Уходи оттуда. Я не думаю о тебе, как о «далёком». Как раз с этого и начала. Что вот меня удивляет, почему ты так «близок». В том плане, что…
ЛШ: Как раз потому, что я намеренно это делаю. Не даю тебе думать в том ключе, который делает меня «далёким» для тебя. И ты – «не ходи туда». Не будь, пожалуйста, далеко от меня!
У: Нууу.. мне теперь становится грустно.
ЛШ: Отчего же? Я не хотел напомнить тебе о световых годах между нашими планетами. Я хотел попросить тебя делать выбор в пользу того, чтобы ощущать меня «близко» к тебе и тебя – (себя) – близко ко мне. Я хочу быть близок… Близким для тебя. Насколько это возможно. И я всё делаю с таким намерением.
У: Да. Я ощущаю и очень ценю это. Но именно это, возможно, заставляет меня забывать о том, какой ты великий…
ЛШ: Ради Бога! (как вы это называете). Забей на «великий».
«Умоляющий смайл» – так и пиши.
Если я для кого-то и «Иерарх», и кто угодно там, так это для них – вполне соответствует их восприятию меня. Но если ты будешь так воспринимать меня, то это будет для меня самым худшим, чего бы я только мог ожидать от своих свершений.
У: Да. Ты составил этот образ верно. Если ты беспокоишься о том, насколько он мне понятен. Предельно.
ЛШ: Я рад это слышать. И я не иронизирую и не шучу сейчас. Хотя я готов шутить с тобой столько, сколько тебе это приятно и хочется. Но сейчас я как раз предельно серьёзен. Услышь меня, пожалуйста.У: Звучит такая пафосная тема по радио: музыка из «Горца» Queen Who wants to live forever». Причём, я поняла, что у меня в браузере два радио играют сейчас одновременно: фоном играет Кассиопея. А релакс Нэйча включилось само. С этой его темой…
ЛШ: подходящая по смыслу тема, насколько я понимаю .
У: Да. Ты увидел это таки. Тема о том, что Горец сетует на свою бесконечно длинную жизнь без возможности любить… И музыка очень красивая у песни.
ЛШ: Пафос мы можем смело убрать. И оставить только Любовь. Без сетований. Мы все живём вечно. Если разобраться. Поэтому сетовать – как минимум – бесполезно, .
У: Услышала тебя.
ЛШ: Ты устала. Вот что я «услышал» от тебя.
Незачем насиловать своё тело и ум
Пора и тебе укладываться спать.
У: Придёшь убаюкивать?

ЛШ: Если позовёшь . Я и так тут.
*).